— Это воры, разрушившие нашу индусскую промышленность, разорившие наших деревенских ткачей, кузнецов и медников, потому что стали ввозить в нашу страну товары, сделанные в их собственной стране.
— Разве те, которые бросили нас в широкую пасть голода и нищеты, холеры и чумы, похищая хлеб наших полей, — разве это наши правители?
— Мы, индусы, сделали огромную ошибку, признав власть жестоких, бессердечных и лживых капиталистов. Но теперь мы начинаем понимать нашу ошибку…
— Братья! Ведь, благодаря нашему труду, англичане стали жирными. Они питаются нашей кровью и потом.
— Мы должны сами управлять нашей страной.
— Братья-индусы! Англичане — это племя чертей, переплывшее через семь океанов, чтобы опозорить и обесчестить нашу дорогую мать, золотую Бенгалию, а мы смотрим на это спокойно. Ведь в нас сила. Почему нам не взять дубину в руки и не заступиться за честь матери?
— Братья! Восстаньте, восстаньте! Раскройте свою грудь, жертвуйте кровь своего сердца на спасение родины!
Волнение все больше и больше охватывало слушавших рабочих, и при последних словах студента напряжение толпы достигло своего предела.
— Смерть англичанам, долой угнетателей! — раздались крики среди рабочих.
— Что же нам делать? — кричали студенту стоявшие близ него рабочие.
— Организуем манифестацию, — ответил студент. — Пройдем сплоченными рядами по улицам английского квартала и покажем англичанам, что мы — сила, с которой надо считаться.
— Согласны, согласны, — понеслись тысячи голосов, и скоро рабочие стройными рядами направились к английскому кварталу. Над толпою рабочих взвились знамена, и скоро по рядам раздались звуки «индусской марсельезы», национального гимна индусов «Бандэ Матарам»:
Привет тебе, родина-мать!
Многоводная, плодотворная, освежаемая санталом,
Темнеющая всходами — мать.
По мере приближения к английскому кварталу пение усилилось, и воодушевление толпы росло.
Привет тебе, великая мать!
Сияющая белизной лунных ночей,
Усеянная пышными цветами
И благостно улыбающаяся своим детям.
И тысячи голосов подхватывали припев:
Привет тебе, великая мать!
А в первых рядах перекатывались уже новые слова гимна:
Привет тебе, родина-мать!
Грозен гул семидесяти миллионов голосов!
Дважды семьюдесятью миллионами рук подняты острые мечи!
Кто скажет, мать, что ты бессильна!
И снова могучий припев: «Привет тебе, великая родина-мать», как дуновение бури, пролетал по тысячной толпе.
* * *
Когда манифестация достигла главных улиц английского квартала, движение на улицах быстро прекратилось. Торговцы спешили закрывать свои магазины. Банки и конторы опускали железные затворы на окна. Все чувствовали приближение грозы.