— Но я не беспокоюсь о ней. Ох, Джей, как бы мне хотелось заставить тебя понять меня!
— Пожалуйста, Каро.
— Нет, выслушай меня…
Но слова почему-то уже не могли выразить то, что она чувствовала. Каролин помолчала, преодолевая свою беспомощность, а затем попыталась продолжить:
— Понимаешь, это… Как если бы кто-то, кто любит меня, был со мной в доме, когда тебя нет. Так меня могла бы любить моя мать. Знаешь, я никогда не могла перестать думать о том, почему она меня бросила. Мне так не хватало ее любви. Тетя Фреда и дядя Амос были, конечно, замечательными людьми, но все же не родителями…
Он молчал, не сводя с нее глаз, и она подумала, что он пытается понять ее.
— Понимаешь, это какой-то совершенно новый вид радости. Как будто все сразу становится хорошо и так легко. И когда я слышу…
— Ты слышишь?
— Если я слышу что-то, — ее голос стал хриплым, — то почти всегда ощущаю и запах гвоздики.
Он поднялся из шезлонга и произнес спокойным, бесцветным голосом:
— Каролин, какого черта тебе понадобилось так пугать меня?
— Но я не пугаю, дорогой, просто пытаюсь объяснить.
— Я не боюсь твоих проклятых привидений, я просто не верю в привидения. А ты пугаешь меня тем, что это… Да ведь это мания.
— Ты хочешь сказать, что я сошла с ума?
Он кивнул.
— Да, получается, что я женился на сумасшедшей.
— Я только старалась тебе объяснить. — Она отвернулась. — Если ты это так воспринимаешь, то прости меня.
— Простить? Это ты меня прости, Каро. Я надолго оставляю тебя одну, а оказывается, это вредно для тебя. — Он выглядел слегка ошеломленным.
— Да нет, не беспокойся о моем здоровье. Может, я плохо объяснила, но это не тревожит меня. Это доставляет только радость…
— Вот это замечательно! Просто великолепно! — он наклонился над ней, и свет из комнаты упал на его лицо. Взгляд у него теперь был негодующий и очень недоверчивый. — Господи, как я смогу теперь работать, когда узнал, что моя жена в одиночестве улыбается самой себе, слышит что-то, и вообще с ней происходят всякие непонятные вещи?
— Ну тогда забудь об этом. Я ничего не слышу! — закричала она, чуть не плача.
— Ты способна выкинуть весь этот вздор из головы?
Она молча смотрела на него. Он взял ее за руку:
— Постреленок, не сердись на меня. Я люблю тебя, — он провел рукой по ее волосам. — Ну не плачь, моя радость. Все эти вещи имеют для нас слишком большое значение. Давай забудем о них, хорошо?
— Хорошо! — она постаралась улыбнуться.
— Все забыто, ты простила меня? — повторил он.
— Я больше никогда не заговорю об этом.
— И не говори ни с кем об этом, договорились?