— Ты же понимаешь, что в таком случае я сам стану преступником, и риск теперь намного выше, чем тогда, когда я принял здесь Бонни. Почему я должен делать это для вас? Для убийц и подстрекателей к бунту? Где вы вообще его держите?
Джеф пожал плечами:
— Я подумал, что вы… Я думал, что вы сделаете это, ни о чем не спрашивая. Остальные сочли, что это глупая идея и что вы, возможно, выдадите меня. Но после всего, что я узнал о вас, после того, что вы сделали для Бонни… и для Деирдре… Мы никогда не смеялись над вами, никогда…
Виктор нетерпеливо махнул рукой.
— Это сейчас не важно, и, собственно говоря, также не важно, спрошу я об этом или нет. Ты мог бы похитить меня и после этого убить. Вы ведь не остановитесь ни перед чем ради вашего предводителя. Или здесь я не прав?
Джеф нахмурился. И Деирдре вдруг снова увидела перед собой маленького мальчика, который, набедокурив, готов был покаяться перед Норой.
— Я… я не хочу вас похищать. Да у меня это и не получится. Вы легко можете выдать меня, ведь в городе полным-полно жандармов…
— В городе? — спросил Виктор. — Макандаль в Кап-Франсе?
Джеф кивнул:
— В порту. В… в таверне «Гарпун»…
Деирдре резко вздохнула.
«Гарпун» был портовым кабаком, в котором работал Ленни. О том, что это место служило повстанцам опорным пунктом, она бы ни за что не догадалась.
Виктор потер лоб.
— Хорошо, — произнес он. — Тогда я сейчас возьму свои вещи. Если у вас есть что сказать друг другу…
— Мне больше нечего ему сказать, — заверила мужа Деирдре. — Я пойду с тобой, я… — Она направилась следом за Виктором в его приемную, где он, не обращая на нее больше внимания, стал быстро собирать бинты и медикаменты. — Это действительно закончилось, Виктор. Я… Я должна тебе все рассказать…
Деирдре остановилась. Неужели она действительно должна рассказать ему о своем родстве с Джефом? Или из этого ее муж сделает вывод, что иначе их отношения никогда бы не закончились?
— Деирдре, меня это не интересует, — твердо сказал Виктор. — По крайней мере, сейчас. У меня есть пациент, которому я нужен. Я должен думать о нем. А если я буду думать о тебе и об этом парне, который ждет меня на улице, тогда… тогда я, наверное, переломаю ему все кости. — Но прозвучало это так, словно у него самого разрывается сердце. — Мы поговорим об этом позже, если это «позже» на самом деле будет. Мароны могут убить меня, когда я закончу работу. Им не нужен человек, который знает, где находится их логово. А на благодарность я могу надеяться только в том случае, если Макандаль выживет. — И с этими словами он покинул дом.