– Да ведь мой старик уже дрыхнет, когда я возвращаюсь, – возразил Робер.
– Значит, разбудишь его…
Так они прошли несколько шагов, и Серж закончил:
– Если сумеешь.
Робер только вздохнул. Кристоф ухватил Сержа за руку и до боли сдавил ее. Серж немного выждал и продолжал:
– Не волнуйся, все старики одинаковы: им лишь бы избежать неприятностей; они присягнут, что самолично заперли тебя в твоей комнате, пусть даже они не видели, как ты вернулся.
Они надолго умолкли. По мере того как они спускались к городу, ветер стихал. Когда дорога забирала вправо, словно взрезая склон, на них волнами накатывал теплый воздух, пахло разогретым камнем и асфальтом.
– Еще в таких делах очень важно общественное мнение, – проговорил Серж.
Он помолчал, но Кристоф и Робер терпеливо дожидались, что такое он еще скажет. Скоро он заговорил снова:
– Общественное мнение – вещь нешуточная. Если верить газетам, оно может совершенно изменить положение.
Он вновь замолчал, и Кристоф спросил:
– Никак не пойму, что ты хочешь этим сказать. Мы сцапаем старухину кубышку. И что нам за дело до этого твоего общественного мнения!
– Пусть так, но ведь полиция – не мы. Когда поднимается шум, легавые копают как бешеные. Но тут я почти уверен, что народ решит: "Вот ведь старая скряга! Если бы она тратила свои деньжата, нечего было бы брать".
– Может, и так, – согласился Кристоф. – Беда в том, возразил Робер, что когда ты ее встречаешь, например, на рынке, то сам готов отвалить ей десяток монет – на бедность.
Серж фыркнул.
– Прекрасная мысль! – похвалил он. – Как-нибудь, после того как мы свистнем ее денежки, я готов раскошелиться и отвалить ей сотню франков. Я-то не жмот. А ей и в голову не придет, что это ее собственные деньги.
За поворотом, огибавшим склон, показались огни Сент-Люс.
– Который час? – спросил Кристоф. Засучив рукав, Серж показал ему часы, здоровенный хронометр со светящимся циферблатом.
– Без двадцати одиннадцать. Завтра в это время мы уже будем собираться на дело.
Они молча миновали первые дома Сент-Люс; кое-где еще горел огонь. Когда они уже почти поднялись по главной улице, Робер вдруг спросил:
– А если старуха проснется?
– Ах ты, Господи! – вскинулся Кристоф. – Ты прекрасно знаешь: она глуха, как пень!
– Можно проснуться просто так, даже когда ничего не слышишь… Ну не знаю, просто, чтобы пописать… Они подошли к кругу света, отбрасываемому фонарем, который висел посреди улицы, и Серж с Кристофом переглянулись. Пожав плечами, Серж процедил:
– Честное слово, нужно быть последними идиотами, чтобы брать на дело такого труса.