Когда они отошли подальше, Жильберта спросила:
– Что же теперь делать?
– Все пропало… Они уже ушли. Теперь ничего не поделаешь.
Робер выпалил это одним духом, голос его снова задрожал.
– Нужно предупредить жандармов, – предложила Жильберта.
– Ты совсем с ума сошла. Они же нас арестуют.
– Никто не просит тебя рассказывать о налете на ферму Бувье. Можно вообще не называть никаких имен. Скажешь, что видел, как какие-то незнакомые парни крутились возле дома старухи, и показалось, будто они что-то замышляют – нужно присмотреть за домом. Этого будет вполне достаточно. Те явятся, а как увидят жандармов, у них духу не хватит с ними связываться.
– Нет, не могу. Они станут меня расспрашивать. Отец говорит, что жандармы всегда вытянут из человека все, что им нужно. Нет, нет, не могу.
Жильберта остановилась. Робер прошел по инерции несколько шагов, но тут же спохватился, вернулся к подружке и спросил:
– Что с тобой?
– По-твоему, пусть лучше убьют мамашу Вентар?
– Ты же знаешь, я не могу пойти и все рассказать легавым. Тогда мы все пропали!
– Если ты расскажешь все – да, но если ты Только предупредишь – нет.
– Да ты их не знаешь! Если бы ты видела, на кого был похож Фердинан Маньен после допроса!
– Это совсем другое дело, они подозревали его в краже автомобилей.
– А ничего такого и не было, как потом выяснилось. Помолчав, юноша прибавил:
– Нет, как они его отделали! Господи Воже, если бы ты его видела!
После недолгого молчания Жильберта спросила:
– Ты боишься, да?
Робер отрезал:
– Попасть им в лапы – да, боюсь! Пожав плечами, девушка проговорила:
– Тебя больше устраивает, если мамашу Вентар укокошат?
Она проговорила это негромко, но так, что Робер опешил: крыть ему было нечем. Он очень испугался, что Жильберта разозлится и уйдет. На него опять накатил страх. Ночь показалась еще более беспросветной, холодной, а главное – вокруг была лишь пугающая пустота.
– Жильберта, я даже не знаю… Не представляю, что тут можно, сделать. Ведь я не могу их выдать! Друзей не предают!
– Друзей? Ничего себе, друзья! Девушка повторила это слово, точно впервые его услышала. Затем, поразмыслив, прибавила:
– А если они обворуют старуху? Если им удастся стянуть ее деньги, а она так и не проснется? Если жандармы их не сцапают, ты и тогда будешь считать их друзьями?
Робер повесил голову. Помолчав, девушка придвинулась к нему почти вплотную.
– Отвечай! – приказала она. – Ты будешь считать их друзьями?
– Нет, конечно, если они украдут… Но я.., ведь не пошел с ними.
На этот раз Жильберта действительно разозлилась. Она не закричала кругом спали люди, – но ее голос звучал жестко и сурово.