– Значит, они идут на кражу, а ты об этом знаешь и собираешься помалкивать? Но ведь я теперь тоже знаю… Может, ты и меня заставишь молчать? А если меня будут расспрашивать, заставишь меня врать? Даже если мой отец заведет об этом разговор, мне придется выкручиваться или смолчать, как смолчал сегодня ты, когда я рассказывала тебе о том, что телка Бувье сдохла.
– Да ведь старухе ни к чему эти деньги… Жильберта не дала ему договорить. На этот раз она не выдержала, сорвалась на крик:
– Значит вот она, причина! Может, так они тебе и сказали, чтобы втянуть в это дело? А ты клюнул… И ты еще хочешь, чтобы я была на твоей стороне?!
Девушка внезапно смолкла. Где-то поблизости хлопнул ставень.
– Что тут такое? – послышался мужской голос. Робер и Жильберта пустились бежать, а голос позади них прокричал:
– Ну погодите, поганцы! Вот я сейчас выйду! Во дворе слева залаял пес, лай его тут же подхватили другие собаки; хлопнул еще один ставень.
– К мыльне! – бросил на бегу Робер. По тропе, огибавшей памятник, они добежали до городского водосборника и спрятались за ним. Скорчившись за огромной бетонной чашей, беглецы затаили дыхание. Собаки надрывались еще довольно долго, но в конце концов смолкли. Фонари качались на ветру, и свет ближайшего из них временами доходил до самого дна водосборника. Стена на мгновение освещалась, и тогда Робер и Жильберта могли разглядеть друг друга.
t– Нам повезло, – проговорила Жильберта.
– Нечего было так кричать!
– Сам хорош. Ты хоть понимаешь, что делаешь? Ведь тебе известно: если ты что-то знаешь и молчишь, стало быть, ты тоже виноват.
– Все будет в порядке, если нас не застукают жандармы.
– Ты никак не поймешь, что я хочу сказать. Ты не имеешь права молчать, если тебе известно, кто обворовал старуху.
– Но ведь не могу же я на них донести!
– А разве лучше позволить им убить женщину?
– Все равно предавать – подло.
– Может, это и подло, но если ты не помешал им, а потом смолчал – это страшный грех. Помедлив, она прибавила, ущипнув его за руку:
– Это смертный грех, понимаешь? Смертный грех! Робер не отозвался. В чашу водосборника стекала вода, и, когда ветер налетал с особенной яростью, мелкие брызги долетали до них. Жильберта схватила его за руку и воскликнула:
– Я придумала!
– Что? Говори! Говори скорее!
– Тут нужен такой человек, который может их остановить, но при этом ничего не скажет жандармам и не станет требовать, чтобы их наказали. Кто может их остановить и объяснить, что они сошли с ума, но не упрячет их потом в тюрьму, а главное – не подставит тебя.
– Ну?