– Господин кюре.
От изумления Робер не находил слов, потом наконец выдавил:
– Кюре? Ты говоришь, кюре?
– Ну да! Сейчас ступай к нему и все ему объясни! Сам знаешь, у него есть мотоцикл. Вы поедете в Малатаверн, а когда придут те двое, он с ними поговорит. Они наверняка его послушают.
Робер не отвечал. Жильберта встала и потянула его за руку. Робер поднялся, но так и не двинулся с места.
– Идем, – проговорила девушка, – нужно спешить.
– Нет, не могу. Ты представляешь себе, с какими глазами я приду к кюре! Ведь после маминой смерти ноги моей не было в церкви!
– Ты совсем ума лишился? Неужели из-за этого он откажется тебя выслушать?
– Да нет, но понимаешь, несколько раз он пытался со мной поговорить, а мне удалось отвертеться. Так что он наверняка сердит на меня.
– Зато я просто уверена, что он тебя выслушает.
– Нет, это невозможно.
– Почему?
– Я точно знаю, что тем двоим будет все равно, кому я на них донес кюре или жандармам, в любом случае они взбесятся.
– Ну знаешь, это уж чересчур! Чем они рискуют? Ну, получат пинок под зад или пару затрещин, только и всего.
Жильберта немного помолчала, но Робер не отвечал, и она продолжала:
– Тем более что они прекрасно его знают, я-то в курсе. Кто-кто, а они ходят к мессе.
– Только не Серж.
– Иногда и он тоже – с бабушкой. А уж Кристофа я там вижу каждое воскресенье.
– Знала бы ты, почему он туда ходит! Девушка наклонилась поближе. После недолгого колебания Робер хмыкнул и проговорил:
– Все из-за родителей. Его папаша всегда говорит: "Если занимаешься коммерцией, то собственное мнение совершенно Ни к чему, нужно поступать так, как все".
– Что ты несешь?
– Это чистая правда. Кристоф даже говорит, что если бы у отца была бакалейная лавка в селении зулусов, ему пришлось бы исполнять вместе со всеми танец живота.
– Что вы за дураки! – воскликнула Жильберта. – Я точно знаю, я уверена, что мать Кристофа очень набожная женщина.
– Плевать мне на это!
Он заметно нервничал: двинулся было в сторону улицы, огляделся, вновь подошел к Жильберте, которая так и не тронулась с места.
– Нужно что-нибудь делать, – возмутился он. – Еще немного, и будет поздно.
– Мне кажется, кроме господина кюре никто тебе не поможет. Не хочешь не надо… Тогда нечего здесь больше делать!
Она шагнула было в сторону, но Робер удержал ее.
– Нет, не уходи… Не бросай меня одного… Ты ведь не уйдешь?
– Ты должен решиться…
Девушка недоговорила. Ветер донес рокот мотора. Робер и Жильберта опять отошли подальше от дороги и спрятались за чаном.
Машина проехала мимо. Фары осветили стену водосборника, исписанную мелом вокруг таблички: "Родители несут ответственность за ущерб, причиненный их детьми общественной мыльне".