Друг другу пилоты верят. Олдридж, пилот от западников, меня слышал
— и передаст своим. Теперь ни один пилот не погонит мою лошадку к звездам.
Может, ее будут использовать как грузовик на внутрисистемных линиях, а может, переделают в беспилотник. Но я побоялся бы войти на ней даже в атмосферу Земли.
— … В дефектной ведомости не было явного указания на неисправность маневровых двигателей, — отбивается кто-то из заводчан. — Только подозрение.
— Сейчас у вас есть уверенность, что движки были неисправны?
— тут же наседает на него Вадим.
— Сейчас есть.
— Движки были неисправны, а система тестирования сообщала, что они исправны. ВАША система тестирования! Так?
— Да, поэтому наш пилот и снял блокировку.
— Вот этим и отличаются наши пилоты! Наш, несмотря на тесты, распознал нештатку и привел больную машину на базу. Через два джампа и четырнадцать светолет. Ваш сумел раскурочить ее у заводской стенки!
Возомнил себя асом!!! Мол, разбирается в корабле лучше звездного следопыта!
Я в разборки не вмешиваюсь. Противно. Кратко и точно отвечаю на вопросы, если спрашивают, и жду, когда же кончится эта бадяга. Взрослые люди, а собачатся. Все же ясно… Записи, признания, черные ящики — все факты налицо. О чем можно спорить?
— Ты что себе позволяешь? Хочешь ребенка угробить? — первое, что слышу от Ларисы. Это вместо «здравствуй, милый!» Укоризненно смотрю на Зинуленка.
— Мама угостила кофем того придурка, что машину пригнал, — сообщает Зинуленок. — Он наврал с три короба, а мама всему верит.
— Ларис, не бери в голову. У меня реакция — во! Для меня двести
— что для другого — шестьдесят по городу. Я же не зря в космонавты попал.
Хочешь — проверь. Дай мне пощечину.
Лариса не знает, что в молодости я занимался боксом. Легко уклоняюсь от первых четырех, но неожиданно получаю коленом между ног, расслабляюсь и пропускаю две увесистые оплеухи справа и слева. Довольная Лариса, излучая спиной гордое презрение, шествует на кухню.
— Пап, тебе больно?
— Ничего, Зинок, — хриплю я в позе застигнутой врасплох голой девушки. — Ради мира в семье надо идти на жертвы.
Ковыляю на кухню мириться, но Лариса, оказывается, только на взлет пошла…
— Опять будешь мне лапшу на уши вешать, что короткие командировки самые безопасные?
— Ларис, не надо. И так тошно…
— Тошно ему. А мне не тошно, мне страшно! Вчера в Мигалово опять «Черный тюльпан» сел! Думаешь, мы не знаем, что значит груз двести?
Безопасная командировка! Хохмят еще — семь раз улетел, шесть раз вернулся.
А мы вам кто? Светка кто? Жена, или вдова при живом муже? Зина говорит, ее Егор только через тринадцать лет до звезды доползет.