— Мисс Штраус отправилась прогуляться перед завтраком. — Оливия выразительно закатила глаза. — Ты уже успела с ней познакомиться?
— Нет, но я слышала, как она пришла вчера ночью. И вас я тоже слышала.
— Ты слышала, что она сказала?
— Да.
Молли знала, что имела в виду Герти, когда говорила, что Оливия получает деньги за то, что встречается с мужчинами. На окраине Дунеатли в коттедже жила одна женщина, которая зарабатывала на жизнь аналогичным способом. Ее звали Эйлин. Никто из женщин не заговаривал с ней, а сама она никогда не ходила на мессу — возможно, просто не осмеливалась. Молли часто спрашивала себя, почему Доктор не отправился к Эйлин, хотя не исключено, что он беспокоился о своей репутации и решил, что лучше навязать свое общество дочерям.
— A-а, ладно. — Оливия лукаво взглянула на Молли. — Девушка вполне может заработать несколько шиллингов так, как считает нужным. А как ты зарабатываешь себе на жизнь, Молли?
— Я никогда не работала, ну, по-настоящему. Мама хотела, чтобы я училась в школе, пока мне не исполнится шестнадцать, а затем сделала карьеру, как мой брат Финн, но мама умерла почти два года назад, и с тех пор я ухаживаю за Доктором, Аннемари и двумя младшими братишками.
На самом деле все было далеко не так утомительно, как казалось. Фран Кинкейд приходила каждый день, чтобы выполнять тяжелую работу, а Нанни, которая ухаживала за всеми детьми, начиная с Финна, присматривала за Тедди и Айданом. Главной же заботой Молли было готовить обед, выступать в роли секретаря Доктора и вносить записи в истории болезни пациентов.
— Доктор? — Оливия выразительно приподняла изогнутые брови, которые и без того были на дюйм выше, чем следовало. Корни ее светлых волос оказались темно-каштановыми.
— Это мой отец, — коротко ответила Молли.
— Странное прозвище для родного отца — Доктор. Ну ладно, Молли. — Оливия сунула пилочку для ногтей в потертую кожаную сумочку. — Ты не могла бы отвернуться, пока я воспользуюсь туалетом?
Молли с головой нырнула под одеяло, пока Оливия не сделала свои дела, после чего последовала примеру соседки, попросив ту отвернуться. Затем Молли умылась над маленькой раковиной в углу, оделась, заплела волосы в толстую косу, перебросила ее через плечо и завязала голубой лентой.
— Когда у них завтрак? — поинтересовалась девушка, зашнуровывая сапожки.
— С восьми до десяти. — Оливия тем временем красила губы ярко-алой помадой, глядя на себя в ручное зеркальце. — Не спрашивай у меня, который час, потому что я понятия об этом не имею. На палубе полно народу, так что, полагаю, восемь утра уже наступило. — Словно в подтверждение ее слов, за дверью в коридоре послышались шаги и детский смех. — Ты надолго в Нью-Йорк, Молли?