— Водитель бронеавтомобиля Трегубов. Будет у тебя кочегаром.
— Есть. — И оба направились к паровозу.
— Трегубов, у тебя одежда погрязнее есть? Уголь кидать – работенка пыльная.
— Комбинезон есть, я в нем ремонт делаю.
— Бери и переодевайся, а то потом форму не отстираешь.
— Тебя как зовут?
— Сергеем.
— А меня Виктором. Я быстро. — И боец побежал к своему вагону.
Сергей взобрался в будку паровоза.
— Василий, с сегодняшнего дня я машинист, а ты – помощник. Это приказ командира дивизиона.
— А кочегаром кто?
— Сейчас придет – Трегубов Виктор. Тебе придется научить его котел топить.
— Дело наживное. Что с телом Глеба Васильевича делать будем?
Сергей за голову схватился. Служебный вопрос он выяснил, о гибели машиниста доложил, а вот о похоронах запамятовал – слишком много событий произошло за прошедший час. Только он взялся за трубку телефона, как снизу, с путей, раздался голос:
— Сергей!
Он выглянул в окно. Рядом с Трегубовым стояли три бойца с лопатами из отделения по ремонту путей.
— Командир приказал могилу у выходных стрелок рыть.
— А гроб как же?
— Откуда гроб на бронепоезде? И базового поезда нет. Брезентом обернем.
— Понял.
— Сергей, место покажи – ты же машинист теперь.
Но Сергей растерялся. Бойцы внизу, на путях, вдвое его старше, да и он с похоронами в первый раз сталкивается.
Не выходя из будки, он оглядел обе стороны от путей. Слева – возвышение небольшое, березки. Наверное, самое подходящее место, во время дождей и весной вода заливать не будет.
Сергей слез с паровоза и показал бойцам приглянувшееся место.
Бойцы споро принялись копать по очереди. В их движениях чувствовалась сноровка, и через полчаса могила была готова.
Бойцы ушли и вскоре вернулись, неся с собой кусок брезента и кусок железной пластины, на которой была написана фамилия машиниста, год его рождения и гибели – краска была еще свежей.
Тело машиниста спустили из будки паровоза, обернули брезентом. Из бронепоезда спустились бойцы – за исключением зенитчиков. Комиссар сказал краткую речь, и под винтовочный троекратный залп тело опустили в могилу. В свежий холмик воткнули железную пластину с фамилией и инициалами погибшего.
Через полчаса бронепоезд тронулся и покатил в Чернь. Ранее стоявшие там бронепоезда разъехались по разным направлениям, и на станции оставался лишь «Илья Муромец» и базовые поезда.
О смерти машиниста уже знали из сообщения по рации, и к «черному» паровозу подошли три паровозные бригады – почтить память. Все нижегородцы, работали вместе. Самый старший из машинистов взобрался на паровоз, открыл бутылку водки, налил в стакан и выплеснул водку в горящую топку.