Кузов «полуторки» был прострелен в нескольких местах, а верхняя часть борта сзади еще и изрешечена осколками: видимо, «полуторка» побывала в передрягах.
Сергей забился в угол у кабины – тут меньше трясло. В голове мелькали моменты ночного боя. Синицын и Суровихин были бойцами опытными, а погибли. Если бы Сергею достались их противники, сейчас бы он лежал в кабине бездыханным. Случайность, разделившая группу на живых и мертвых. Сергей поежился: в буквальном смысле по лезвию ножа прошел.
Ехали долго. Пришлось выезжать к рокаде – дороге, ведущей параллельно линии фронта, и уже по ней – к их дивизии, потому как разведчики отклонились в сторону и вышли к полку чужой дивизии. Хорошо, комвзвода и комбат поверили без документов, не передали их «особисту» – от тех быстро не вырвешься.
И вот грузовик уже подъезжает к штабу их полка. Лейтенант показал землянки взвода.
Уже рассвело, разведчики взвода успели позавтракать и встретили вернувшихся радостными приветствиями. Однако когда откинули задний борт грузовика, радостные вопли стихли и настроение резко переменилось.
Убитых выгрузили. Старшина засуетился, побежал в хозвзвод – договориться о гробах. Лейтенант же с сапером отправились в штаб полка – доложить о выполнении задания. Как потом оказалось, разрушенный мост уже был сфотографирован нашим самолетом-разведчиком – как и крушение паровозов на станции, и доклад лейтенанта недоверия не встретил.
Присутствующий в комнате комиссар полка воодушевился:
— Герои! Настоящие советские патриоты! Надо статью о разведгруппе напечатать в дивизионной газете, воодушевить, так сказать.
Лейтенант о пожелании комиссара забыл, поскольку надо было писать рапорт и хоронить погибших парней. Да и устал он просто.
День выдался суетным. Старшина исхитрился доставить к обеду гробы, бойцы вырыли могилы – хоронить удавалось не всегда и не всех. В наступлении или отступлении некогда, в бою не до того. Потому часто на поле боя оставались непогребенные тела. Если поле боя занимали немцы, они, опасаясь эпидемий в своем тылу, заставляли жителей близлежащих деревень рыть братскую могилу.
Когда части Красной Армии наступали, что в 1942 году было редкостью, тактическим успехом, погребением занимались войсковые похоронные команды из нестроевых частей. Тогда и отметки на картах делались, документы погибших передавались в штабы дивизий и полков, «похоронки» рассылались, данные шли в архивы, и семьи пользовались льготами. Погибшие в окружении или при отступлении числились пропавшими без вести, родные помощи от государства не получали, а то и вообще подозревались – вдруг солдат в плен сдался, присяге и Родине изменил?