Наш разведчик достал из «сидора» рацию. Радист вскрыл прорезиненный мешок, осмотрел рацию.
— Батареи давайте!
Сергей развязал свой «сидор», достал четыре батареи и протянул их радисту. Радист обернулся к Сергею, всмотрелся в его лицо и замер. Сергею показалось, что в глазах его мелькнуло удивление.
— Парень, у тебя родня есть?
— Отец, мать, сестра.
— А брат?
— Нет. Зачем тебе моя родня?
Радист не ответил. Он шустро подключил питание и включил рацию.
Похоже, из этого подвала уже не раз выходили в эфир, так как антенна была снаружи, на стене, а штекер ее – в подвале. Удобно, а главное – скрытно. Опасно только, нельзя в чужом тылу выходить в радиоэфир с одного места, запеленгуют. Или подходы к подвалу заминируют, либо засаду устроят.
— Все, славяне, погуляйте наверху.
Кто бы спорил? У радиста шифровальные таблицы, видеть которые никто не должен.
Минут через десять радист вылез из подвала и что-то долго шептал на ухо кадровому разведчику.
Сергей стоял спокойно, как и другие. Они выполнили свою работу, теперь предстояло возвращаться. Еще несколько минут отдыха – и пеший переход до передовой.
Но кадровый разведчик подошел к Сергею:
— Лезь в подвал. — И сам спустился следом.
Свеча еще горела, но рации и питания к ней уже не было видно, скорее всего, в подвале был тайник.
Разведчик взял свечу и поднес к лицу Сергея. После полной темноты свет свечи показался ярким, слепил, и Сергей зажмурил глаза.
— Извини, парень. — Кадровый разведчик зашел с другой стороны.
— Чего меня разглядывать, я не икона!
— Знаешь, парень, сам бы не увидел – не поверил бы.
— На мне что, знаки какие-то?
— Как братья-близнецы!
— У меня нет братьев!
— Недалеко от леса, где партизанский отряд, есть большое село. Так вот, там начальником полиции некий Савченко. Тварь отъявленная, из дезертиров. Так вот ты с ним – одно лицо!
— И что из этого следует? Я не полицай, со своими пришел, меня все в разведроте знают.
— Да я не сомневаюсь. Но посиди-ка ты пока в подвале, парень.
— В чем меня подозревают? Надеюсь, я не арестован? — Сергей передвинул кобуру с пистолетом на живот.
Жест его не остался незамеченным.
— Спокойно, парень, к тебе претензий нет.
У Сергея на душе стало тревожно. Грехов за собой он не знал, но почему его внешность так заинтересовала разведчика?
В люк заглянул Гладков:
— Поднимайся.
Сергей выбрался наружу.
— Ты и ты – остаться, всем остальным – отойти за ограду.
От ограды ничего не осталось, кроме столбиков, но солдаты отошли. Внутри разрушенной часовни остался Гладков, Сергей и кадровый разведчик – даже радист отошел вместе с диверсионными разведчиками.