— Каждому свое, — пожал плечами Сергей.
— Голос у тебя не такой какой-то.
— Крови много потерял, ослаб, голова не соображает. Да еще вечером на празднике лишнего выпили.
Мужичок хихикнул:
— Допились! Вас можно было голыми руками взять!
— Ты чего пришел? — рассердился Сергей. — И без тебя плохо!
— Проведать – все же власть.
— Бургомистру настучать хочешь?
Сергей вел себя нагловато, но, похоже, — и настоящий Савченко вел себя также.
Мужичок не удивился.
— Проведать тебя пришел, дурья башка, а ты собачишься. Сколько раз тебе говорил: не шастай по ночам, на пулю нарвешься…
— Что же мне, все отделение полиции для своей охраны брать?
— Кстати, о полиции… Сам знаешь, двое убитых. Надо пополнить отделение. Я на сходе объявлю о наборе. У Куролесовых дезертир советский еще с осени сорок первого прячется, его привлечь можно.
— От большевиков сбежал и нас в любой момент предаст… Единожды предав, кто тебе поверит?
— Верно говоришь. А других-то нет! Этот хоть оружие держать умеет.
— Ладно, валяй, объяви на сходе. Все равно народ на похороны соберется.
— Через неделю в город продналог везти надо, от бургомистра телефонировали уже.
— Налог – не моя проблема.
— Знаю, — махнул рукой староста, — только ведь обоз твои сопровождать будут. Человека три дать придется.
— Дам.
— Ну вот и ладненько. Поправляйся.
Мужичок перекрестил Сергея крестным знамением. Точно – из староверов, потому как крестил двумя пальцами, а не тремя. Перед уходом староста поднял со скамьи форменную тужурку Сергея, залитую кровью.
— Сильно зацепило. Я в первую германскую, в шестнадцатом годе, воевал, знаю. Отлежаться тебе немного, да мясца.
— Отлежусь.
Староста ушел, а Сергей улегся в постель – надо было обдумать все. Плохо, что он не знает пофамильно всех полицаев. Пока знакомство со старостой прошло гладко, только старовер этот ему не понравился. Скользкий тип, глаза все время по избе бегают, высматривают что-то. И точно, стукач! При нем больше молчать надо.
Два дня Сергей безвылазно сидел в избе, изображая раненого. Раз в день к нему приходила санитарка Федоровна, еще раз был сельский староста.
Для Сергея переход от статуса дивизионного разведчика, когда вокруг свои товарищи, к статусу начальника полиции на оккупированной территории оказался слишком быстрым и резким. Его психика отказывалась верить в происшедшее, ему нужно было время для адаптации. Но Сергею удалось взять себя в руки, вернее – обстоятельства заставили его сделать это.
На похороны он не пошел: не настолько он лицедей, чтобы сказать проникновенную прощальную речь. Но староста объявил о записи в полицию, и утром Сергею необходимо было быть в здании полиции. Где оно располагалось, Сова нарисовал на схеме.