Да, мама, это я застрелил своего старшего брата. Я должен рассказать тебе, как все произошло.
Я только вернулся и отправился к отцу, чтобы засвидетельствовать свое почтение.
Сперва я собирался зайти вначале к тебе, но мне сказали, что у тебя Ильяс, и я решил, что не стоит мешать ему, он всегда ревниво относился и ко мне, и к Селиму, когда мы пытались отнять твое время, на которое, как он считал, он имеет права больше всех. Сейчас я думаю: лучше бы я пошел сперва к тебе, а к отцу – уже потом. Но что уже сейчас говорить о том, что могло бы быть. Я пошел к отцу. Я не велел докладывать, решил сделать сюрприз. Вот и сделал.
Я вошел и увидел… увидел…
Отец сидел в своем любимом кресле, растерянный, а перед ним стоял человек и наставлял на него пистолет. Клянусь, мама, в тот момент я не видел, кто целится в отца из пистолета! Я видел только оружие и знал, что под прицелом находится один из самых дорогих мне людей.
Я взвел курок и, крикнув, выстрелил. Человек, который держал под прицелом отца, повернулся, и я увидел, что это мой старший брат. Клянусь, мама, я уже ничего не мог сделать, ведь пуля уже летела. Мне казалось, что она летит так долго, долго; я крикнул, а Ильяс успел удивиться, но было уже поздно. Он удивился и упал, и я сперва не поверил, а когда отец бросился к нему и подхватил его голову, я понял, что старшего брата у меня больше нет.
Потом не помню. Ничего не помню. Потом я увидел тебя. Свою мать, которую я лишил одного из сыновей.
Потом опять не помню. А потом отец ударил меня по лицу. Больно ударил. И сказал, чтобы я взял себя в руки. Ильяса унесли, вообще, кроме меня и отца, в комнате никого не было. И он объяснил, что Ильяс на самом деле не хотел ничего плохого.
Прости меня, мама. Я лишил тебя одного сына, а сейчас я лишу тебя второго, но жить братоубийцей я не могу. Прощай, мама! Я очень люблю тебя и отца».
– Что вы делаете! Вам надо лежать!
– Мне нужно…
Ей срочно нужно идти. Может быть, она еще успеет. Успеет остановить.
– Помогите мне.
– Вы убьете себя!
Дурак. Он что, не знает, что с правящими особами так не разговаривают? И он не в своей этой… Европе.
– Если вы не хотите лишиться головы, то помогите мне подняться и дойти, куда я скажу.
Лекарь закатывал глаза, что-то бормотал, но все же помог ей встать, обуться; подскочила служанка, что-то накинула ей на плечи.
Первые шаги дались с трудом, шаге на десятом ей показалось, что стало легче – и тут же чуть не упала.
Лекарь подхватил ее на руки. Наверное, стены этого дворца такого вообще никогда не видели – чтобы жену султана тащил на руках посторонний мужчина, в придачу – не евнух, да еще и европеец. Впрочем, этот дворец многое что увидел впервые, когда она появилась тут.