С другой стороны, думать иногда не мешает даже владыкам. У Мехмеда-паши много сторонников, если он захочет возглавить бунт… о таком лучше даже не думать. Если бы Сулейман посоветовался с ней, она бы порекомендовала проводить Пири Мехмеда-пашу со всеми почестями, какие только возможны. И даже если он сразу хотел освободить эту должность для своего любимца, следовало некоторое время выждать. Ибрагима многие не любили – так же, как и ее. Ведь он тоже был чужак, френк-европеец, рожденный вне ислама, безродный выскочка, возвысившийся, конечно же, благодаря хитрости и, наверное, колдовству!
Пожалуй, сейчас она впервые испытала жалость к Ибрагиму. Он противный, конечно, ну так, может, и она кому-то кажется такой.
А Сулейман… может, он сейчас еще что-нибудь выкинет? К примеру, позовет ее на Диван… Конечно, это было бы вообще немыслимо, но после объявления о роспуске гарема можно ожидать чего угодно.
Она нервничала. Повернуться и уйти? А если Сулейман «объявит» ее приход, а потом окажется, что за портьерой никого нет? Она поставит его в глупое положение. А если выйдет – то поставит в не менее глупое…
Но, к счастью, обошлось. Объявив о том, что в ближайшее время состоится свадьба одной из его сестер, Сулейман покинул Диван. Он вышел через проход, возле которого притаилась за занавеской Хюррем.
– Ты довольна?
Она приложила палец к губам и потянула мужа за рукав. Если ее присутствие за занавеской и в самом деле должно было оставаться для придворных тайной, то вовсе не обязательно было так орать и выяснять ее мнение прямо здесь.
– Милая, ты счастлива?
Ей нужно было многое сказать ему, но мужу приспичило целоваться. Он, судя по всему, был очень собой доволен. Она тоже была счастлива. Вернее, была бы, если бы не «увольнение» Пири Мехмеда-паши.
– Погоди!
– Нет, это ты погоди!
Сулейман подхватил жену на руки и, ногой распахнув дверь своей опочивальни, внес ее внутрь.
Она лежала головой на плече мужа, мучительно соображая, как бы ему объяснить, в чем он был не прав.
Сам Сулейман был чрезвычайно доволен собой. Он сделал то, что посчитал нужным, ради единственной на свете женщины. И теперь ждал – не награды, нет, просто проявления радости. А она просто не могла радоваться из-за ситуации с Мехмедом-пашой.
– Пускай только кто-то посмеет…
Она закрыла ему ладошкой рот, и он, считая, что любовные игры продолжаются, легонько укусил ее.
Хюррем села, придерживая простыню.
– Ты нехорошо поступил с Великим визирем.
Сулейман нахмурился.
– Ты…
– Послушай меня, пожалуйста. Я не собираюсь давать тебе советов тогда, когда ты не захочешь спрашивать их у меня. И ты, безусловно, в полном праве менять своих сановников тогда, когда захочешь и на кого посчитаешь нужным. Но Пири Мехмед служил твоему отцу верой и правдой столько лет, и сейчас, сняв его с должности… таким образом ты оскорбил не только его, но и многих других, которые…