– Но предположила, что он возможен, именно ты.
– Опять же – благодаря собранным Хасаном сведениям.
– Но отправила его собирать сведения ты! Стало быть, ты предполагала, что такое возможно.
Нет, не предполагала – просто знала. Но можно было бы и предположить, будь у нее побольше фактов для сопоставления.
– Многим просто не нравится, мой султан, что рядом с тобой…
Хорошая возможность свалить Ибрагима, верно? Ведь его ненавидят гораздо сильнее, чем всех остальных иностранцев при троне. Нет, не всех, ее не любят еще сильнее.
– …что рядом с тобой столько не турок.
Ну да. Жена – хохлушка. Великий визирь – грек, как и «придворный зодчий» Синан-бей, архитектор построенной в память предыдущего султана Селима джамии Селимие и его тюрбе.
Лала Мустафа-паша – босниец. Впрочем, об этом турки как раз предпочитали не вспоминать: разве был в войске еще один настолько талантливый и любимый солдатами полководец?
Аяз-паша – албанец, или, как говорят здесь, арбанаси. Ну, об этом тоже никто не вспоминает, Аяз-паша не настолько заметная фигура, чтобы о нем вспоминать вообще.
– Это мое дело, – нахмурился Сулейман. – Возле меня – друзья сердца моего, люди, которым я могу доверять. Никто не смеет указывать султану, кого ему приближать, а кого – отдалять. Тебя, моя радость, я не променяю на всех турчанок государства.
– Только турчанок? – Она счастливо рассмеялась, надеясь, что он забудет об этом восстании. Не насовсем – потом, когда ей нужно будет чего-нибудь добиться, можно будет привести это восстание в качестве примера, что иногда и жена говорит дельные вещи. Но не сейчас. Ведь если он начнет расспрашивать, выяснять, откуда она все же узнала о том, что мятеж возможен…
Зря надеялась.
– А все же я хочу знать: откуда ты узнала о готовящемся восстании?
Дура. Надо было заранее придумать… что-то правдоподобное.
– Я просто размышляла, мой повелитель, – уклончиво ответила она. – Размышляла и пришла к выводу, что если какие-то недовольства есть – а они бывают почти всегда, насколько бы справедливым ни был правитель…
Лицо мужа от этих слов просветлело. На лесть – тем более на лесть из ее уст – он был падок.
– …то самое удачное время для восстания – когда правителя нет в стране и он не сможет быстро отреагировать на возникшую ситуацию. Я повелела Хасану разослать людей, но, признаюсь…
Она чуть не сказала: «провинции, населенные курдами, казались мне наиболее вероятными очагами мятежа». Но в этот раз языку все же не удалось сработать быстрее мозга, и она успела его прикусить. Скажи такое – и Сулейман, отправив войска, навсегда избавит страну от курдов как таковых.