– …признаюсь, я не была уверена, что ему удастся раздобыть сведения о мятеже до того, как он… заполыхает.
Вот. Пускай лучше он награждает Хасана, чем наказывает всех подряд курдов.
Сулейман ничего не ответил; однако выражение его лица Хюррем не понравилось. Может быть, он после этого тоже будет считать жену ведьмой?
И, чтобы отвлечь мужа, она принялась болтать: ни о чем – и обо всем одновременно. О том, как обиделась на него и как написала об этом стихи.
О том, как обнаружила в библиотеке еще один свиток, о существовании которого раньше не знала, хотя вроде бы за эти годы излазила всю библиотеку. О том, как маленький Ильяс собирался защищать ее и сестренку своей игрушечной сабелькой. О том, что маленькая Михримах постоянно что-то поет.
Муж кивал, но странное выражение его лица не покидало.
Через два дня он сказал:
– А ты была права. По поводу венгров. Когда ко мне привели их короля, Лайоша, он пытался плюнуть мне в лицо. Хотел умереть красиво. Совсем молодой, наверное не старше тебя. Мальчишка. Признаюсь, на миг я забыл, что обещал тебе пощадить пленных, уже даже саблю почти вытащил. Но – остановился. Сказал, что такой храбрый воин не заслуживает того, чтобы умереть как собака.
– И что ты с ним сделал потом?
– Мы привезли пленных. Не знаю, для чего они Порте, но – я привез всех, кого мы захватили.
– Мне надо с ним поговорить.
Муж отвернулся. Делает вид, что не слышит.
– Мне надо с ним поговорить! Давай… давай сходим к нему вместе.
– Сходим куда?!
– В темницу.
Она уже представляла себя бредущей темными коридорами с чадящим факелом в руках; с потолка каплет, под ногами что-то шуршит, сверху срывается с потолка летучая мышь и летит прочь, едва не задев ее лица своими крыльями…
– Великой султанше нечего делать в темнице.
– Но я…
– Ты доказала, что имеешь право… советовать мне, что делать. Но, повторюсь, хасеки не место в темнице. Лайоша приведут сюда.
От радости она захлопала в ладоши.
– Ты радуешься сильнее, чем другие женщины – новым украшениям, – криво усмехнувшись, сообщил Сулейман. – Скажи, ты знала его раньше?
– Кого? – не поняла Хюррем.
– Лайоша. Венгерского короля.
– Откуда?!
Он молчал.
– Я – дочка простого попа в крохотном городке. Да я и большого города ни разу не видела!
Не считая Стамбула, конечно, но его, можно сказать, она тоже не видела. Разве что из окна носилок, когда ее от Ибрагима везли сюда, в Топкапы.
– Говорили, будто бы ты дочь польского короля.
Она рассмеялась. Да, когда-то она и сама сказала об этом другим невольницам, тогда, на корабле. А может, и не на корабле, а у этого… торговца живым товаром. Как же его звали? Какое-то смешное имя… Надо же, прошло всего пять с лишним лет, а она и не помнит…