Убийца танков. Кавалер Рыцарского Креста рассказывает (Мебиус, Хальм) - страница 100
Так прошли последние дни в Виршау. 1 ноября 1943 года меня повысили до оберфенриха. Между тем, конца войне видно не было, и 1 декабря 1943 года согласно особому распоряжению все оберфенрихи подлежали производству в офицеры, правда, для получения звания лейтенанта предстояло пройти краткосрочные курсы в Берлине. Тяжело было прощаться с моими друзьями из Брюнна, но мне надлежало явиться в Берлин-Крампниц для прохождения упомянутых курсов.
Однако вначале всех курсантов погрузили в поезд и высадили только в Бреслау. В тот день, 20 ноября 1943 года, в зале «Ярхундертхалле» собралось 10 000 оберфенрихов и новоиспеченных лейтенантов. Мне было отведено почетное место, я сидел на самом краю у прохода в первом ряду метрах в пяти от трибуны. Когда огромный зал наполнился, то есть примерно после получасового ожидания, прибыл Адольф Гитлер вместе со своим штабом. Они прошагали через центральный проход, и Гитлер занял место на трибуне прямо напротив меня.
После всеобщего приветствия Гитлер прошествовал к трибуне оратора и выступил перед собравшимися с речью. Я впервые видел фюрера живьем, причем с такого близкого расстояния. Это произвело на меня впечатление. Гитлер все еще оставался непревзойденным но убедительности оратором. Он говорил о долге молодых офицеров, о готовности в любой момент выступить на защиту рейха, о верности фатерланду, чистоте помыслов и готовности к самопожертвованию ради блага великой Германии. Мы верили ему, верили в святость нашего долга, ныне, разумеется, все это воспринимается под совершенно иным углом зрения. Но каковы бы ни были мнения о тех или иных событиях, никогда не следует ставить телегу впереди лошади и учитывать конкретный период времени, на который упомянутые события пришлись. Мне в ту пору был 21 год, и я готовился стать офицером.
Мне ничего не было известно о преследовании евреев, война для нас означала схватку с большевизмом и всем миром заодно. Мы были убеждены, что коммунисты и созданная ими система стремятся к мировому господству.
Гитлер говорил примерно час. В речи он коснулся и хода войны. Да, утверждал он, нам приходится кое-чем поступаться и впредь также приходится рассчитывать на трудности, но мы никогда и никому не позволим подмять нас под себя. Он прекрасно понимал, что следует говорить 10 000 молодых офицеров, чтобы вдохновить их на будущие подвиги. Под финал у нас было такое ощущение, что все мы, собравшиеся в этом зале, вновь присягнули на верность фюреру.