Убийца танков. Кавалер Рыцарского Креста рассказывает (Мебиус, Хальм) - страница 99

Потом я оказался в палате, где находилось еще полтора десятка таких же горемык. С полностью перевязанной головой. Когда сестра принесла поесть, я не знал, что делать — левой рукой зачерпывать суп ложкой, да еще вслепую — занятие невозможное. Как я ни старался, ничего у меня не получалось. Моей спасительницей стала тогда фрау Штулик, она с поразительным терпением часами сидела со мной и с ложечки кормила меня.

Две недели спустя, когда с глаз сняли повязку, я далеко не сразу понял, что белое пятно у изножья койки — табличка с моей фамилией. Зрение возвращалось довольно медленно. Потом я понял, в компании кого я очутился — один потерял обе ноги, другой — руку, половина ослепшие. Но что самое поразительное, всех этих людей объединяло страстное жизнелюбие.

Лицо мое было все в синеватых крапинках — следы въевшегося под кожу недогоревшего пороха.

Именно фрау Штулик сумела организовать приезд моей матери в госпиталь. Обе вмиг сдружились, не в последнюю очередь благодаря человеколюбивой и эмоциональной натуре фрау Штулик. Надо сказать, чем южнее местность, тем сердечнее ее обитатели. Мы, северяне, другие — куда сдержаннее.

В день приезда моей матери из Вены приехала и Финни. Так что женщины крепко взяли меня в оборот. Мне почему-то все время хотелось побольше времени побыть с Финни. Даже в ущерб общению с матерью. Мыс Финни очень понравились друг другу, но поцеловал я эту девушку впервые лишь на прощание, когда она уже собралась уезжать домой. Тогда мы виделись it последний раз. Мы с ней потом переписывались, лаже из плена я ей посылал письма, а потом она взяла и безо всяких объяснений прервала переписку. Уже после войны я узнал от ее отца, что Финни погибла во время одной из бомбежек Вены. В этой связи следует добавить, что несколько моих друзей погибли от рук чехов — их просто подло утопили в навозной жиже.

Однажды в госпиталь явился начальник наших курсов вместе с незнакомым господином. Меня допросили на предмет выяснения случая членовредительства.

То есть последовало судебное разбирательство, однако начальник курсов успокоил меня — случай никаких последствий не возымеет.

Скоро я снова был на ногах. Пятна от пороха постепенно исчезали, да и зрение пришло в норму. Трудности доставляла правая рука. Так что я не полностью был готов к дальнейшей службе.

Меня пригласили в Брюнн на праздник урожая, и я снова оказался в центре внимания — личное поздравление бургомистра, высоких партийных функционеров и других известных людей города. Мои друзья Курт и Зигфрид тоже были в числе приглашенных.