. Иными словами, каждая из сторон имела собственные представления, несовместимые друг с другом, поэтому конкордат имел некоторое значение только в начальной фазе Третьего Рейха.
Гитлер вспоминал, что в юности у него была только одна ассоциация со словом «церковь» — «динамит». Со временем, правда, он начал осознавать глубину укорененности в народе христианской веры и ограничился позиционной войной с церковью. В разговорах, однако, Гитлер довольно резко высказывался о христианстве: «Как жаль, что Библия была переведена на немецкий язык, и таким образом вся эта еврейская белиберда стала известна нашему народу»>{647}. По приходу к власти Гитлер постарался ограничить всякое политическое влияние церкви. В соответствии с позицией фюрера, нацисты изначально занимали по отношению к немецким церквям нигилистическую позицию, нацистская верхушка была настроена атеистически, отвергала христианское мировоззрение и обрядность (что лишило Гитлера миллионов сторонников до 1933 г.). После бесспорного успеха нацистов на одновременных выборах в рейхстаг и на референдуме по поводу выхода Германии из Лиги наций (12 ноября 1934 г.; на выборах в рейхстаг нацисты получили 92,2% из 43 млн. голосов, а на референдуме — 93,4%) Гитлер мог констатировать, что пользуется практически полной поддержкой народа. Гораздо меньшую поддержку Гитлер получил при проведении референдума по поводу объединения функций президента и канцлера (19 августа 1934 г.). СД передавала, что одной из самых существенных причин неблагоприятных итогов референдума являются запреты на деятельность различных религиозных объединений и союзов: таким образом католики выражают свой протест>{648}. Иными словами, антирелигиозность нацистов несла им вред, а влияние церкви было столь устойчиво, что даже большая часть членов партии продолжала платить церковный налог>{649}, являвшийся добровольным.
По всей видимости, именно общественное мнение — а также тактические соображения — остановило нацистов от радикальных мер по отношению к церквям (по переписи 1940 г. 95% немцев считали себя христианами). Большевики отличались от нацистов тем, что прибегли к фронтальному наступлению на церковь, сделав из нее страдалицу за веру (это была их крупная тактическая ошибка); Гитлер же придерживался более гибкой тактики противодействия церкви, не желая усложнять внутриполитическую ситуацию. «Мы должны, — сказал Гитлер 23 ноября 1937 г. в речи перед слушателями одного из орденсбургов, — строго отделять руководство народом от руководства государством. Прежде государство не имело народного руководства — народом руководила церковь; христианство (особенно католицизм) не терпело, когда кто-то, кроме церкви, пытался оказывать на народ моральное воздействие. Ныне же на руководство народом претендуем мы. Только мы, национал-социалисты, уполномочены историей руководить немецким народом как таковым, вплоть до регулирования отношений полов и до формирования принципов воспитания детей»