— Да очень просто. Приехал и все дела.
— Я слышала, ты в Питере.
— Да.
Их связывала очень старая дружба. Петр был лет на десять старше и состоял с Еленой в родстве, хоть и не очень близком: его мать была двоюродной сестрой отца Елены. Почему-то с детских лет Елена была любимицей Петра. Он еще до школы научил ее читать и писать. Сам прекрасно учился в школе, кончил с золотой медалью и поступил в Ленинградский — тогда еще — университет, который тоже закончил блестяще.
Теперь он преподавал в том же университете.
— Кандидатскую защитил? — спросила Елена.
— Давно мы не виделись, — усмехнулся Петр. — Уже докторскую. Профессор, между прочим.
Петр опекал Елену, подсовывал ей книги на свой вкус и привил жадную любовь к литературе. Когда она училась в школе, а он был студентом и каждое лето приезжал на каникулы, то проводил с ней бездну времени. Господи, как это было интересно!
Елена не знала второго такого собеседника. Валерий был не в счет. С ним и молчать хорошо. Но Петр всегда восхищал ее своими познаниями. Благодаря ему — в этом Елена была уверена — душа ее раскрылась и потянулась к прекрасному.
— Ты один? — спросила Елена.
— Естественно.
— А почему естественно?
— Да потому что не с кем.
— Холостяк?
— Дважды пытался обзавестись семьей. Но почему-то везло на таких женщин, что и говорить о них муторно, честное слово!
— Может, сам виноват.
— Может быть. Но сомневаюсь. Уж больно они… Ну, не будем! Ты, я вижу, счастлива.
— Не скрою.
— Дети есть?
— Пока нет, но будут. А у тебя же был сын?..
— От первого брака. Оболтус. Приходит, когда нужны деньги. Больше нас ничто не связывает.
— Тебе нет тридцати пяти. Еще не поздно создать семью.
— Пока отдыхаю. Ах, кузина, если бы ты знала, как хорошо быть свободным человеком!
«Кузиной» Елена была для него чуть ли не с пеленок.
— Впрочем, тебя утомили родичи, — сказал он, поднимаясь, — не стану усугублять… Я еще пробуду тут две недели, успеем обо всем поговорить.
Он взял ее руку, поднес к губам и поцеловал. Елена смутилась: ей показалось, что поцелуй был не таким уж невинным.
Петр уловил беспокойство в ее глазах, улыбнулся и ушел, с достоинством неся крупную свою голову. Длинными волосами, горделивой статью и поступью он напоминал Елене тургеневских героев, может быть, Рудина. И вообще, подумалось ей, Петр — из прошлой эпохи, которую настолько хорошо знает, что это наложило печать на его облик.
— Который год не приезжал, — раздался за спиной голос матери. — А нынче… тоже без телеграммы. Родительницы-то нет, Вереньи.
— Вы писали.
— Так и не знаем, с кем его нагуляла покойница. Родных не осталось, кроме нас, да и что мы… седьмая вода на киселе.