— Согласна, — улыбнулась Елена. — Но Чехов, пожалуй, не об этом думал, описывая Душечку.
— При чем тут Чехов? — сказал Петр с тоской в голосе.
— Но мы вроде говорили о нем.
— Мы говорили о женщине…
Вот такого рода диспуты происходили между Еленой и Петром изо дня в день. В тот раз так заговорились, что магазинчик закрылся и они вернулись домой без хлеба, пришлось занимать у соседей. Елена не видела ничего плохого в том, что многие часы проводила в обществе Петра. Это всегда было на виду, а где нет тайны, там, как известно, нет и греха. Позже поняла, что все-таки была неосторожна.
Лишь однажды разговор с Петром зашел, кажется, слишком далеко. Она спросила из простого женского любопытства:
— Что ж ты женился и раз, и второй, если так их не любил, дорогой мой Петр?
— Тебе охота знать?
— Да странно просто. Они были, по твоим словам, некрасивые и злые, эгоистки от природы… А ты шел с ними в загс. Что это?
— Я еще раз спрашиваю — ты и впрямь хочешь знать правду?
— А что, твоя правда чем-то опасна мне?
— Не знаю, не знаю…
— Тогда не говори.
— Но ты же умрешь от любопытства. Поэтому скажу: я женился дважды из ненависти к женщинам.
— Но как так можно? От первой у тебя сын. Значит…
— Все равно — значит, как-то ребенок получился. А для этого нужно было спать вместе. А как же это можно, если женщину ненавидишь? И зачем это нужно, чтобы рядом был ненавистный человек?
— Вот-вот. Ты за меня задавай вопросы, а я послушаю.
— Все это возможно, кузина. Можно изо дня в день проводить время с человеком, которого ты не только не любишь, но и презираешь. Сидеть за одним столом, обсуждать семенные дела, смотреть телевизор и в урочное время ложиться в постель.
— Представить не могу.
— А ты можешь представить человека, который кончает с собой?
— Отчего ж? Могу.
— Ты можешь сказать, почему он это сделал?
— Стало невыносимо.
— Ты умница, кузина. Ты просто молодец. Невыносимо! То есть уже невозможно выносить жизнь. II тогда…
— И все-таки к чему ты?
— А к тому, что люблю жизнь. В этой жизни есть многое, что мне интересно. И я не мог оборвать эту жизнь.
— Такой вопрос вставал?
— Никогда. Я люблю жизнь. Но…
— Чего ж ты замолчал?
— …но со мной случилось великое несчастье.
— Какое, Петр? Почему я не знаю?
— Возможно, потому, что не хочешь знать! Но ты прекрасно догадываешься, что это несчастье связано с женщиной. Да, так оно и есть: я люблю. Смешно это или не очень, но это так. И к ужасу своему, с годами люблю все больше и больше. Вот только из-за нее, которая недоступна мне, я женился на женщинах, которых не любил. Это ведь тоже своего рода самоубийство потому что я хотел в себе убить всякую возможность любить ту женщину. Я хотел убить любовь через ненависть.