А тут еще третья подкинула:
— Муж-то вроде избегает ее, что ли?
А вторая бабка все думает, ей ответить надо. И тоже — масла в огонь:
— Они ведь, я помню, и прежде это… того… Я, конечно, ничего не хочу сказать, но Петр-то все бегал к ним. Все там пропадал. Даже покойная Веренья жаловалась. Вот, говорит, родню нашел. Рыбу поймает, так им несет.
— Болтаешь ты, Дарья!
— А разве ж неправда? А то вы не видели?
— Когда то было! Теперь замужняя.
— Ой, нынешним что замужняя, что незамужняя.
— Что ты хочешь сказать?
— А ничего, дорогая подруга, ничего.
И пошла бабка своей дорогой, заронив подозрение. Разговорам только возникнуть, а уж тянуться они будут бесконечно, потому что каждая женщина найдет, что прибавить. Что она, хуже других? Что она, не имеет своего соображения?..
— Да сговорились они встретиться. Вот что я вам скажу.
Стоит в очереди этакая прозорливая ведьма и вздыхает:
— Куда муж-то смотрит!
Естественно, и до мужа дошло.
— Проворонишь то бабу-то свою, — сказала та же Дарья.
Она с мостков полоскала белье, а Валерий и Афанасий как раз причалили.
— Это кто проворонит? — спросил Афанасий. — Если мою уведут, так я поеду в Салехард и свечку в церкви поставлю.
— О тебе в Москве в лапоть звонят.
— Бабушка, — сказал Валерий. — У вас нет других забот?
— Мне что? Мне за народ стыдно.
— За какой еще народ? — строго спросил Афанасий.
— А за весь. Прежде такого не было.
И пошла, да такая гордая, будто, кроме нее, никто и не знает правды. Афанасий посмотрел вслед и плюнул.
— Завтра, видать, не поедем, — бросил он. — Мотор надо перебрать. — Что-то ревет больно.
— Так у свата есть, — подсказал Валерий.
— Чужое и есть чужое. Сломается — потом отвечай.
Хитрил Афанасий. Мотор был в полном порядке. Но и у него закралось сомнение — действительно, мужик днями-ночами пропадает на реке, а ухажер вьется вокруг его жены.
Валерий забросил на плечо мешок с рыбой — его доля — и, ничего не сказав, стал подниматься на крутой берег.
Навстречу шли Елена и Петр.
— А мы тебя встречать, — сказала Елена.
Валерий поздоровался с Петром и продолжал путь.
— Я скоро приду, — сказала Елена.
Что-то ей не нравилось в поведении Валерия, и она решила не откладывая поговорить с Петром.
— Вот что, Петр…
Он улыбнулся и легонько коснулся ее плеча.
— Знаю, что скажешь. Не беспокойся. Если хочешь, я завтра уеду.
— Значит, это правда?
— Милая кузина, ты всегда отличалась тем, что была великой придумщицей. Не мути свою душу.
— Значит?..
Он смотрел вдаль, на противоположный берег, где до горизонта тянулась тайга.
— Какое безлюдье, — сказал он. — Какое безлюдье, — повторил и улыбнулся. — Смешная моя кузина. Великое открытие она сделала. Да, конечно, я люблю тебя. Разве ты не знала об этом раньше? И разве раньше тебя это тревожило? О чем мы говорим? Беги к мужу, Еленушка, покорми и утешь.