— Будем завтракать, — сказала спокойно Елена.
— Поставлю чай, — радостно засуетилась Ира.
— Я сама. Посиди.
— Ой, Ленка! — покачала головой Ира, садясь на табуретку. — Подурнела-то как. Разве ж можно изводить себя без конца? Ты одно пойми — его не вернешь.
— Как на улице?
— Тепло, солнечно. Хорошо на улице.
— Пойти бы на лыжах…
— А чего? Давай устроим в субботу прогулку. Ты знаешь, мой Константин бегать стал. Смеху! Наденет трико, ну точно цапля — ноги худые, длинные.
— Ты тоже бегаешь?
— Не-е, мне он не разрешает. Говорит, похудеешь. Он меня такую, как есть, любит. Я говорю: любишь полную — шоколадом корми.
— А он?
— Куда ему деваться? Зотов о тебе спрашивал, между прочим.
— Зотов?
— Ты догадываешься, почему он перешел в другую школу?
— Не думала об этом.
— Он тебя любит, Лена.
— Ну и что?
— Приятно все-таки… Я вот хочу, чтоб меня любили. Пусть бы все мужчины сохли по мне.
— Зачем тебе это? — улыбнулась Елена, наливая чай и присаживаясь к столу. — Константина мало?
— Ой, мой пупсик! Такой лапочка!.. Да, так что ж насчет Зотова?
— Привет передай.
— А если как-нибудь приедем с ним?
— Приходите. Что тут такого?
Ира осталась довольна разговором.
— Увезти, что ли, Константина в тайгу да оставить? — мечтательно произнесла Ира.
— Что ты болтаешь, Ирка?! — ужаснулась Елена. — Что за намеки?
— Можешь назвать меня дурой, но я поначалу так и подумала, — призналась Ира. — Во дает, думаю. А что? Ты, Елена, сама себя не знаешь. Иной раз задумаешься, смотришь в одну точку, а мне зябко: словно из таежной чащи зверь глядит.
— Фантазия у тебя больная. Вот возьму и прогоню. Чтоб глаза не видели.
— Я ж никому не говорила. Думала и все. Знала же: достал он тебя своей ревностью. А потом увидела, как ты убиваешься…
— Ты хоть понимаешь, что говоришь? — не могла успокоиться Елена. — Это я, по-твоему, способна убить человека?
— Убить? Нет. А в тайге, поди, бросила бы. Тебя если сильно обидеть, задеть за живое, ты на все способна.
— Ты так думаешь?
— Не сомневаюсь. Уж коли ты любишь, так всем сердцем, а коли ненавидишь, так до печенок. Проще жить не умеешь.
— Живу же…
— У тебя еще все будет, Лена. Это я, как квочка, возле Константина своего состарюсь. А ты… Такие женщины, как ты, спокойно не живут.
— Кончай, подруга. Никого мне не нужно. Если я сказала, чтобы Зотов приходил, то это еще ничего не значит. Не строй планы. Мы старые друзья и не более. В первый же его приход дам понять, чтобы не мылился — бриться не придется.
— Оставь ты в покое человека. Любит и пусть. Зачем ему делать больно?
— Знаешь что? Беру свои слова назад. Пусть не приходит. Не хочу. Ничего я не хочу. И ты не будь сводницей.