— Когда Ковчег пристанет к суше, — сказал он, — мы снова перевернем его и устроим в нем наш дом. Перетащим весь балласт на одну сторону, и Ковчег сам перекатится на бок. После этого поставить его будет уже не сложно, особенно, если мы пристанем к склону горы. Придется, правда, как-то закрепить его на земле. Отличный, между прочим, получится дом. Лучшего не пожелаешь. Я могу снять пару железных полотнищ — вот и будут нам окна и двери. Стекол мы, наверное, взять с собой не сможем…
— Насос! — вдруг воскликнул он. — Нам же понадобится в пути насос — вдруг Ковчег начнет протекать, да и потом от него польза будет, когда мы колодец выроем. Боюсь, подъемный нам не осилить. Я куплю обычный насос и закреплю его на корме. А скажите, миссис О’Каллахан, вы воду искать умеете?
— Пардон?
— Ну, вы же слышали про лозоходов? Про мужчин, которые умеют указывать, где следует рыть колодец?
От таких его слов, она даже рассерчала немного. Это чтобы она да указывала, где надо колодец рыть! Все же прекрасно знают, что она вообще ничего никому указать не может. И потом, назвать ее мужчиной?
— Ну ладно, — сказал мистер Уайт. — Конечно, умеете, только сами того не знаете. Это всякий умеет. Просто нужно показать человеку, как оно делается.
За стенами уже разгулялась стихия и сгустились сумерки. Однако мистера Уайта такие мелочи остановить не могли. Он выскочил из дома туда, где росла лещина, и начал срубать перочинным ножом Y-образные сучья, жалея о том, что нет у него кривого садового ножика.
(«Садовый нож нужно будет с собой прихватить».)
Когда он вернулся, миссис О’Каллахан притворилась, будто про лозоходство и думать забыла. Уж она-то знала, что ей следует делать. Следует отвлечь его внимание от этой темы, — и потому принялась с великим старанием составлять свой собственный список орудий и целых три раза написала «гоечный глюч».
Однако мистер Уайт на уловки ее не поддался.
— Ну вот, миссис О’Каллахан, пойдемте на лужайку, я покажу вам, как ищут лозой воду.
— Там вроде как дождь собирается.
— Нет, не собирается. Пойдемте. Дело совсем простое.
— Мои туфли…
— Трава суха.
— Может, оно подождет до завтра, тогда и свету больше будет?
— Нет-нет-нет. У нас на все не больше минуты уйдет. Это может сделать кто угодно, просто не каждый знает — как.
Ко всему, что касается обучению каким-либо новшествам, миссис О’Каллахан питала роковую слабость, которая теперь на нее и нашла, — миссис О’Каллахан всегда удавалось загипнотизировать себя верой в то, что ничего у нее не получится.
Один из самых ужасных вечеров, когда-либо проведенных ими в Беркстауне, выпал на их долю несколько лет назад, когда мистер Уайт, в то время еще новичок в здешних краях, затеял показывать фокусы. Знал он всего лишь четыре, самых простых. К примеру, он зажимал в ладонях авторучку, держа ее большими и указательными пальцами. А затем быстро повернув кисти, показывал, что ручка где была, там и осталась, а вот большие пальцы смотрят теперь вниз. Чтобы уверить О’Каллаханов в сложности проделанного трюка, пришлось сказать им, что он «пропихнул большие пальцы сквозь ручку». А поскольку они в любом случае не имели понятия, для какого дьявола эта самая ручка нужна, и более того, безоговорочно поверили, что пальцы он сквозь нее