– Да, он хорошо понимает людей, – отозвался Хелье. – Чем больше я о нем слышу всяких гадостей, тем больше он мне нравится.
– Почему? – спросил Нестор.
– А я смотрю на людей, которые его ненавидят. Люди эти как правило неприятны. И чем больше неприятны, тем больше гадостей говорят. Невольно задумаешься. А скажи мне, сын мой, давно ты летописцем стать решил, или недавно?
Нестор строго посмотрел на отца.
– С чего ты взял?
– Фолианты твои намедни просматривал, да и нашел книгу одну.
– Это мои личные записи, – сердито сказал Нестор. – Как тебе не стыдно!
– Нет, личные – письма бывают. А у тебя летопись.
– Тем не менее, она не для посторонних глаз.
– Ну, прости своего глупого родителя, Нестор. И все-таки ответь – давно решил в плутархи заделаться?
– Да какие еще … Как я понимаю, ты прочел набросок.
– Набросок летописи.
– И что же?
– А то, – сказал Хелье, – что там слова правды нет.
– Так ведь то летопись, – удивился Нестор. – Разве ж в летописях бывает правда?
Сперва Хелье даже не нашелся, что на такое ответить.
– А еретики – они не очень хитрые, – ораторствовал Бенедикт. – И мало их. Я вот ходил по улицам, спрашивал людей – ты, мол, еретик? И ни один не сказал – да, ага, точно, еретик. Нет в Париже еретиков!
Аудитория снова засмеялась.
– Былины – выдумка, сказки – выдумка, михвы – выдумка, – сказал Хелье. – А летопись должна отображать то, что было на самом деле.
– Назови такую летопись, – предложил Нестор.
– Назвать? Ну … Вот Плутарх, к примеру…
– Это было давно, отец. Что там было на самом деле – кто ж его сейчас разберет. Наверняка многое из того, что там написано, Плутарх придумал сам.
– А Библия?
– Библия – не летопись.
– Я не об этом.
– А о чем?
– О заповеди. Есть такая, если помнишь – «Не лжесвидетельствуй».
– Нет.
– Что – нет?
– Не так там написано.
– А как?
– «Не лжесвидетельствуй на ближнего своего».
– И что же?
– Рюрик – он мой ближний? Я его не видел никогда. Я даже не знаю, был ли он на самом деле.
– По-моему, тебя надо просто выпороть хорошенько, – сказал Хелье. – Ладно. Скажи мне только – зачем ты все это пишешь?
– Не понял.
– Просто для хвоеволия, или славы возжелал? А может, ради денег?
– На спор.
– На спор, на спор … Это такая шутка? – спросил Хелье.
– Нет. Просто как-то, года три назад…
– Ну, ну?
– Был я в детинце … ты был в отъезде…
– Так. И?
– Зашла речь о Летописи Торбьорна. И я сказал, что там много неточностей и стиль корявый.
– Продолжай. Только потише, а то тут оборачиваются, мы им проповедника слушать не даем.
– Ярослав к этому прицепился.
– Он присутствовал? Продолжай.
– Он мне сказал, что раз я такой умный, так не написать ли мне свою летопись. Я ему говорю – что ж тут такого сложного? Он говорит – вот триста гривен, я тебе заплачу, если допишешь до времен Святослава. И добавил – боюсь, что эти триста гривен ты никогда не получишь.