Многие из нас таким образом усыпляют свою совесть…
Делают ее спящей красавицей, не подозревая, что эта красавица принесет им какую-нибудь заразу или болезнь…
И тогда они, эти несчастные, как и ты, люди поймут, что Бог видит все их грехи и раздает им за это мучения и болезни…
В тот вечер и в ту ночь ты еще этого не знал… Ты лишь пытался вычеркнуть его навсегда из своей памяти, но он опять приходил непрошенным гостем и жил, и разговаривал с тобою как живой…
Ты целовал жену, а видел труп,
Ты обнимал ее, а чуял хлад могильный…
Так вот Душа как птица взаперти
Пытается запеть, но страх безумный…
Ей сдавливает горло как веревкой…
Скрученной в покорную… петлю…
В безмолвии она сама собою
Уже на вечный мрак осуждена…
Однако, это не реальность, а стихи, которые шепчут твои уста, только пишешь их не ты, а другой, – тот, кто сидит в твоей башке и всякий раз заводит эти тягучие и слезливые песни, когда ты грешишь и чувствуешь печать, несоразмерную не единому твоему поступку…
Двойственность, ощущение себя не тем, кто ты есть на самом деле… что может быть хуже этого странного противоречия, сидящего, словно наркотик на конце иглы, и входящего в твою вену, кровь и уже омывающего твое тревожно бьющееся сердце и белым непроницаемым туманом залепляющим мозг?
А ведь еще вчера при встрече с ней он был таким наивным и простодушным мальчиком… Он писал стихи и читал их каждый раз при встрече, как будто посвящения тебе, его понимающему и верному другу…
Годы, всего каких-то несколько лет, разобщили вас до неузнаваемости, и вы перестали верить друг другу, или вы даже не хотели видеть этой странной сцены, внезапно возникшей между вами…
А совсем недавно ты бы простил ему все, и даже это бесхитростное прелюбодеяние с твоею женою, и даже этот абсурдный звонок, этот смеющийся и захлебывающийся непонятно какой завистью голос…
И потом, ты мог бы прямо поглядеть ему в глаза и, может быть, разбудить в нем спящий до этого времени стыд, и заставить мучиться, а не так вот мгновенно и бессмысленно убивать.
Ты бы мог все, но твой гнев и твоя страстная желчь, стремительно бегущая по крови, ослепили тебя, и теперь ты– убийца, прячущий страх и носящий тоску по времени, когда ты был намного чище и светлее…
Одна лишь Яна выслушать тебя могла…
Любому грешнику был нужен свой священник,
Который выслушав с прискорбью покаянье…
От сердца божьего мог все грехи простить…
Конечно, Яна сразу ужаснулась,
Заплакала по-бабьи и смягчилась,
И, кажется, немного поняла,
Но все же очень пожалела
Такого разнесчастного тебя…
Какой совет могла дать в этом деле Яна?!