Но женщина обеими руками вцепилась в стойку тахометра, торчавшую из центроплана. Пересохшими губами она прошептала:
— Руки… помоги… отцепить.
Михаил по одному разжимал пальцы, онемевшие от мертвой хватки. Досталось ей. Конечно, страшно было: иной мужик на ее месте штаны бы обмочил.
Михаил помог ей слезть с центроплана, буквально стащив на землю за ноги. А с другой стороны самолета набежавший люд вытащил тело раненой летчицы. Уложив ее на носилки, они бегом кинулись в санчасть.
Только теперь почувствовав невероятную усталость, Михаил сбросил с себя телогрейку и без сил опустился на землю, прислонившись спиной к колесу шасси. Он тут же ощутил странный холод во всем теле и, когда стал ощупывать одежду, понял, в чем дело: гимнастерка под телогрейкой была насквозь мокрой от пота.
Из кабины вылез Василий, размял затекшие суставы.
— Вроде легкая, а все колени отсидела, — посетовал он.
— Не жалуйся, вон какая девушка у тебя на коленях сидела, — пошутил кто-то из техников.
Увидев неладное, к самолету подошел командир полка. Все вытянулись по стойке «смирно», к майору шагнула летчица:
— Товарищ комполка! При выполнении боевого задания была сбита и села на вынужденную посадку на оккупированной территории. Самолет сгорел. Штурман Климук ранена. Рядом с нами сел У-2. Фамилию летчика не знаю. Он нас вывез с места посадки, — четко доложила она.
— Ну-ка, ну-ка, кто у нас герой?
Майор обвел взглядом собравшихся. Все как-то подались назад, и получилось, что Михаил с Василием оказались впереди.
— Из штрафной эскадрильи? — сразу понял майор.
— Так точно. Пилот красноармеец Борисов.
— Штурман-бомбардир красноармеец Антонюк.
— Благодарю за службу!
— Служим Советскому Союзу!
— Товарищ майор! Разрешите обратиться! — нарушила внезапно наступившую тишину женщина-пилот.
— Обращайтесь!
— Поступок и в самом деле геройский, наградить бы их, — выступила вперед спасенная летчица.
— Не могу, Лебедева, — штрафников к наградам представлять не положено.
— Тогда срок скостить, — не унималась женщина.
— Тоже не в моих силах. Их трибунал приговорил, и я решение трибунала изменить не вправе.
Женщина от досады закусила нижнюю губу.
— Хлопцы, как же вам это удалось? — полюбопытствовал майор.
Желая услышать из первых уст историю невероятного спасения женщин-пилотов, летчики и техсостав, свободные от полетов и работы, придвинулись поближе.
— Это штурман у меня молодец – глазастый, — сказал Михаил. — Он заметил, что самолет лежит на земле и хвост у него горит. Я и сел. А остальное вы уже знаете.
— Да спасенных мы видели, а как тебе в голову пришло летчицу на центроплане положить?