— Мне бы Лебедеву, — попросил Михаил.
За дверью пискнули, она приоткрылась. В образовавшийся проем выглянула кудрявая головка и тут же снова исчезла. Через пару минут вышла Вера.
— Ой, наша комэск тебя увидеть может.
— Да черт с ней, мы только что виделись. Взгляд Веры наткнулся на петлицы.
— Ой, тебя в звании восстановили?
— Да, с сегодняшнего дня я уже не штрафник. Вот попрощаться пришел. Особист вызывал, говорит – готовься к переводу в свой полк. А у меня нет полка. Было направление в ЗАП, так его трибунал забрал.
Вера сделала шаг, другой, потом порывисто обняла Михаила. Проходящая мимо летчица хмыкнула.
— Ты мне адрес полевой почты дай, я тебе писать буду, — попросил он Веру.
— Запомнишь? 43472.
— Запомню. — Михаил повторил цифры. Если бы не близкое расставание, он бы так и не понял, насколько близка стала ему Вера.
— Ты береги себя, на рожон не лезь – не штрафник теперь, — попросила она.
— Если бы не лез, мы бы не познакомились, — заметил Михаил.
— Да это я так, к слову – по-бабьи. Когда уезжаешь?
— К особисту еще идти надо – он скажет.
Неожиданно Вера поцеловала Михаила в губы.
— Понравился ты мне, есть в тебе стержень. Повезет той, которую замуж за себя возьмешь.
— А если тебя?
— Рада буду, но до конца войны далеко – дожить еще надо.
— Доживем. Только ты тоже береги себя. И запомни: война закончится девятого мая тысяча девятьсот сорок пятого года, только о том никому не говори.
— Карты нагадали? — усмехнулась Вера.
— Они самые, — улыбнулся Михаил. — Пойду я. Долгие проводы – лишние слезы, — он повернулся и, не оглядываясь, ушел.
Особист его уже ждал.
— Повезло тебе, парень, в ЗАП тебя направляют. И представь, в тот же самый, куда ты не доехал. Получи документы.
Особист выложил на стол личное удостоверение Михаила, вещевой и продовольственный аттестаты, предписание и командировочное удостоверение.
— Получи сухой паек на три дня и собирай вещи.
— Нет у меня вещей – только то, что на мне.
— Ну как знаешь. Через час связной самолет в Калинин летит, можешь добраться.
— Вот спасибо! — обрадовался Михаил. — Я могу быть свободен?
— Иди. И впредь веди себя благоразумней. Думаю, урок ты усвоил.
Михаил получил сухой паек и пошел к парням в казарму – попрощаться. Ему по-хорошему завидовали, желали удачи.
Михаил вышел к взлетно-посадочной полосе. Увидев стоящую там машину, несколько удивился: «Вроде самолет не нашего полка, бортовые номера другие».
Он подошел, заглянул – в кабине кто-то возился.
— Эй, летун, твой аэроплан?
Из кабины показалось веснушчатое лицо девчушки:
— Мой.
— Пилот где?
— Я и есть пилот.