– Я слушаю, но верю не вдруг, – ответил он дипломатично.
– Стало быть, не веришь ты, что нет за ней вины?
Илларион промолчал.
– А вот мы сейчас узнаем, – пообещал Владимир, подходя к ложу.
Предслава поглядела на него и отодвинулась было, но он поймал ее за волосы.
Ну, сегодня не меня, подумал Илларион.
Взяв розгу в зубы, Владимир опрокинул Предславу на спину и перевернул ее на живот. Она закричала, и это прибавило ему азарта. Одной рукой вдавливая ее в ложе, другой он потянулся задрать ей юбку, но тут вдруг Илларион повис на этой руке, крича —
– Не смей! Не смей!
Владимир резко выпрямился. Предслава тут же вскочила, слетела с ложа, и отбежала в угол, затравленно глядя на Владимира. Князь выплюнул розгу на пол.
– Ты чего это, – спросил он, глядя на Иллариона строго.
– Не смей ее бить, вот и все, – сказал Илларион.
– Ты дурак, Илларион. Я ж не калечить ее собирался, а так, розог пять-шесть по арселю, для ума.
– Для ума книжки греческие читают, – возразил Илларион. – А бить нехорошо.
– Ты не понимаешь, Илларион, – Владимир говорил, глядя на Предславу. – Мне с нею побеседовать надо.
– Ну и беседуй. А бить зачем.
– Так она не слушает, что ей говорят! – крикнул Владимир. – Какая уж тут беседа!
– Наверное, ей неинтересно, – предположил Илларион. – Так бывает. А бить нельзя. Когда мне неинтересно, а Ипполит меня бьет, я все равно не слушаю, а только страдаю.
Владимир сел на ложе и подпер подбородок кулаком.
– Что же мне делать, Илларион? Она меня не слушается.
– Это по-разному. Когда меня Маринка не слушается, я ее пугаю.
– Как же ты ее пугаешь?
– Я ей говорю, что больше не приглашу ее в дом Александра, потому что она меня только позорит.
– Хм, – сказал Владимир. – И она начинает слушаться?
Илларион подумал.
– Нет, – честно признался он.
– Так какой же смысл ее пугать?
– Для порядку.
– Нет сладу с бабами, – серьезно и с чувством сказал Владимир. – Хочешь замуж за Болеслава? А? Говори, гадина.
Предслава воззрилась на него.
– Говори, пока я добрый. Говори, пока ребенок здесь. Говори, сволочь.
– Хочу, – ответила Предслава, не смея верить.
– Зачем?
– Я его люблю.
– Мало ли что. Я вот люблю баранину, но мне вредно, и я ее не ем.
– Неправда.
– Ну разве что изредка.
– Каждый второй день лопаешь.
– Ну, лопаю. А обо мне ты подумала? Как я тут буду без тебя. Подумала?
– Я не единственная твоя дочь.
– Он тебя в два с половиной раза старше. Мало ли кругом молодых. Вон Ляшко… нет, Ляшко дурак… ну вот подожди, Илларион подрастет… А хочешь, призовем какого-нибудь смазливого, высокородного – из Швеции или из Италии… И он будет тут жить. У нас. А то ведь Гнезно далеко. Захочешь ты, к примеру, обратиться ко мне за советом, а нельзя. Далеко. Илларион, скажи ей.