– Ну что, отправляемся?…
– А где Топс? – спросил я у каргуша.
– В разведку ушел, – слишком уж беззаботно, на мой взгляд, ответил Фока и неожиданно добавил:
– Мы ж не хотим, чтобы тебе ни свет ни заря драться пришлось!
– Почему это сразу и драться? – недоуменно спросил я, вскарабкиваясь в седло.
– Да такие уж сквоты существа, чуть что за железо хватаются. А если сквот чуть поднялся над другими сквотами, то уж тут словно Разрушитель в него вселяется – хлебом не корми, дай подраться, да чтобы обязательно до крови!
Я уже был в седле и, наклонившись к Фоке, спросил:
– Ты как, со мной поедешь или пешком побежишь?…
Тот быстро отступил на пару шагов и с достоинством заявил:
– Ну вот еще, стану я забираться на такую высоту!… Еще грохнешься оттуда, где тогда лекаря искать?!
– Тогда показывай дорогу, – усмехнулся я, и Фока, развернувшись, нырнул за ближний куст.
Я чуть толкнул лошадь под брюхо, стараясь не задеть ее своими шпорами, и она неспешно тронулась вслед за оранжевой макушкой каргуша.
Минут пять мы пробирались лесом, и все мое внимание было занято тем, чтобы не наткнуться на какую-нибудь ветку. Впрочем, пару раз мне не удалось вовремя увернуться, и меня вместе с бедной лошадкой накрывало холодным росным дождем. При этом лошадь всхрапывала и по ее черной атласной коже пробегала легкая дрожь. Я же не чувствовал сыпавшейся на меня холодной сырости, а всего лишь слышал, как капли стучали по шлему и наплечникам.
Наконец мы выехали на опушку. Передо мной раскинулось поле, засеянное каким-то метельчатым злаком, напоминавшим земной овес, только почему-то голубоватого цвета. Между опушкой леса и полем пролегала колея дороги, по которой, похоже, довольно часто проезжали колесные повозки. Солнце еще не взошло, но небо было совершенно светлым и безоблачным, так что видно было далеко. И вот почти на самом горизонте я заметил крыши домов, курящихся утренними дымками.
– Вот и первое сквотское поселение… – пробормотал я себе под нос. – Посмотрим, как живут эти самые сквоты…
– Ага, посмотришь, – донесся из-за моего левого плеча хрипловатый голос львиной головы. – Если доберешься…
– Не вижу препятствий! – гордо ответил я, подбираясь и выпрямляясь в седле.
– Во, послал Демиург храбреца!
Скрипучий голосок, произнесший эту фразу, принадлежал моему… забралу. Вот уж не думал, что оно станет болтать, когда я внутри!
– Так разве ж это плохо, – донесся снизу голос невидимого Топса. – Вот не думал, что доспехи Быстрой Смерти предпочитают трусов!
Серая шерсть Топса и его темно-зеленый хаер делали его практически невидимым на фоне высокой синей травы, так что я не сразу разглядел, где он схоронился. Только когда Фока присел рядом со своим товарищем, я увидел, что тот пристроился на самой обочине дороги, за высоким кустиком травы. Фока тронул Топса за плечо, и тот, словно в ответ на это прикосновение, коротко доложил: