Сидевшие за его спиной два телохранителя не шелохнулись, тоже с жадным любопытством наблюдая, как происходит уже настоящее избиение девчонки, зашедшей в непотребный район города.
Они вмешались, когда она замерла под ногами парней, перестав кричать и плакать, почти растоптанная, уродливо пятнистая от следов пыли, вбитых ногами в её чёрный наряд. Тренированные убийцы лениво дошли до места разборки и легко, не применяя оружия, разбросали отребье, попутно (возможно, даже не заметив) убив двоих, после чего подняли девушку на ноги. Она спотыкалась, то и дело падала в сторону, будучи в полубессознательном состоянии. Они привели её к машине, заставив-таки шагать… Наверное, именно движение сначала и помогло ей прийти в себя.
Затем, прежде чем посадить её в машину, один из телохранителей поднял её руку и ткнул в неё коротким баллончиком. Игла вошла под постепенно вспухающую кожу, после избиения содранную на множество рассечений. Минуту спустя глаза девушки стали осмысленней. И уже в машине она, приваленная спасителями к спинке сиденья и прихваченная ремнями безопасности, чтобы не упала, уставилась на человека в белом костюме, не понимая, где она и кто рядом с нею.
Не оборачиваясь, наблюдая в верхнем зеркальце перед собой, как постепенно проясняются её синие глаза, он помедлил и размеренно сказал:
— Жизнь проверяется только болью. Если ты чувствуешь боль — живёшь. Когда боли не ощущаешь, ты не понимаешь, что такое жизнь.
Девушка попыталась сглотнуть, глядя на него в недоумении и пытаясь понять… Потом, тяжело подняв руку и болезненно поморщившись от этого движения, она потрогала рот, разбитый в кровь. Но и поморщилась она едва-едва, стараясь не шевелить мышцами лица лишний раз… Мужчина повернулся к ней, внимательно проследил за движением её руки, а потом дотронулся до пальцев.
— Что? — сипло, но враждебно выговорила она, слабо насторожённая, но позволила ему взять её кисть. Придерживаемые его ладонью, обтянутой чистой белой перчаткой, собственные пальцы, растоптанные, в размазанной крови и грязи, вызывали брезгливость даже у самой девушки. Хотя незнакомец и держал её кисть так бережно, словно драгоценность, которую надо внимательно изучить.
Он не ответил на её вопрос. Приблизил к себе её пальцы, в крови, вяло сочащейся из треснувшей или раздавленной кожи, словно пытаясь рассмотреть, и осторожно поцеловал их окровавленные кончики… Ошеломлённая, всё ещё чувствующая собственное тело как неимоверную боль, она смотрела на этого странного человека, не сознавая, что постепенно подпадает под его властное и страшное обаяние.