На этот раз толпа неистово поддержала его, присоединившись к лозунгу и повторив его, как рефрен. Брат Джим медленно кивнул, а потом пустился в проповедь о зле пития. Текст касался его юности, тех дней, когда свет еще не явился ему.
— Когда я учился в средней школе, то был настоящим… исчадием ада.
— Потревожь ад, брат Джим! — прокричал парень, на футболке которого значилось: «ПОГИБШИЙ В „СИГМА-ПСИ“». Для лучшего обзора он взгромоздился на парапет ограды.
Улыбаясь, брат Джим снисходительно-жалостливо тряхнул светлыми волосами.
— Когда-то я был таким же, как вы… по утрам я вставал поздно, а по дороге в школу успевал проглотить добрую пинту водки! — Он запрокинул голову и рукой показал, как он держал бутылку.
Мне даже показалось, что у него в такт глоткам задвигался кадык.
— ПОЗОР! — закричали девушки из «Мю-Хи» — дружно, словно по команде.
— Давай, Джим! — Это был какой-то снайпер с лестницы Союза.
Брат Джим слушал все — и хорошее и плохое, он веселился и злился, ноне был равнодушен. Говорил он при этом безостановочно.
— А перед тем как войти в класс, я выкуривал косячок…
— МАРИ-ХУАНЬР. — Почти все приняли участие в этом вопле, задавшем тон всей остальной проповеди.
— Верно! Но в один прекрасный день меня поймали и чуть не бросили в самое тесное узилище тюрьмы графства…
— ПОЗОР! — закричали сами знаете кто.
— Но, к счастью, я был знаком с сыном мэра…
— ГЛАВНОЕ НЕ ТО, ЧТО ТЫ ЗНАЕШЬ, А КОГО ТЫ ЗНАЕШЬ! — На этот раз команду, видимо, дали девушкам из «Альфа-Хи», которые прокричали эту фразу на редкость дружно.
Брат Джим продолжил ровно с того места, на котором его прервали, и рассказал до конца жалостную историю своего грехопадения. Видимо, раскаяние было уже где-то за углом, но пока не наступило. Это была классическая старомодная проповедь с диалогом мистера Бонса и мистера Тамбо, в перипетии которого вовлекаются все присутствующие. Брат Джим прерывал повествование, чтобы процитировать Писание, замолкал, чтобы дать высказаться аудитории, останавливался, чтобы ответить на вопросы. В большинстве своем реплики были доброжелательными, но один парень был настолько оскорблен высказываниями брата Джима о женщинах Юга, что его едва удержали товарищи по братству.
Тем временем брат Джим покончил с прегрешениями высшей школы и начал наступление на рок-музыку. Только обращенный грешник мог в таких тонкостях владеть языком дьявола — у этого человека была потрясающая память на лирику прошлых лет. Позже мне сказали, что спасение снизошло на него во время концерта Ван Халена. Я спросил женщину, стоявшую впереди меня, часто ли он так проповедует. «Дважды в год», — ответила она благоговейным шепотом. Когда я, наконец, взглянул на часы, то понял, что опаздываю уже на целых десять минут. Я стремглав бросился в аудиторию, но, на мое счастье, половина ее явилась вслед за мной. Студенты тоже задержались в толпе. Все время, пока я объяснял им художественные принципы Мильтона, я едва сдерживал искушение подражать интонациям брата Джима.