Первой реакцией Макса, когда он вошел в свою новую квартиру, был тихий долгий свист.
— Бог мой, я мог бы сдать эти апартаменты троим ньюйоркцам, и у меня осталась бы еще одна комната. Или нет, я мог бы вообще сдать все это в субаренду и жить припеваючи, как лендлорд. Неужели эта квартирка действительно так велика, как кажется? — Голос его почти затих, когда он вошел в один из чуланов.
С-7 был почти такой же величины и имел такую же планировку, как и наши апартаменты, но я уже забыл, каким просторным казалось наше жилье по сравнению с городскими клетушками. Четыре большие комнаты, выходящие в один общий короткий коридор, находившийся в центре квадрата, в углах которого помещались комнаты. Предполагалось, что одно помещение должно быть кухней, а другое — спальней. В квартире полно чуланов и встроенных шкафов и одна, довольно скромная, кладовая для продуктов.
— Вы приехали один? — спросила Сьюзен, моя вечно матримониально озабоченная женушка.
— Гм, о да, конечно, я один-одинешенек, преподаватель младших факультетов с отвратительными холостяцкими привычками. — В его голосе было что-то актерское, одновременно истертое и банальное.
Он вышел из своей новой квартиры, приветливо улыбаясь Сьюзен. Я преподаватель английского языка, поэтому предпочитаю говорунов молчунам. Первые выдают себя хотя бы тем, что произносят…
— Ну… — Сьюзен толкнула меня в бок. — Вы не возражаете, если мы поможем вам разгрузить вещи?
Макс задумался над предложением. По нему было видно, что он предпочитает все на свете делать сам, даже ехать тысячу миль на взятой напрокат машине.
— Знаете, что я вам скажу, — произнес он наконец. — Позвольте мне самому перенести все, что я смогу. У меня всего несколько по-настоящему тяжелых вещей, с которыми мне, наверное, надо будет помочь. Я позову вас, если не справлюсь, хорошо?
— Конечно. — Сьюзен сделала мне неприметный знак, чтобы я возразил, но я сделал вид, что ничего не заметил. Если человек желает порисоваться, то надо предоставить ему такую возможность, хотя бы в лечебных целях.
Макс вернулся к фургону и вытащил первую из множества коробок с книгами. Коробки были чертовски тяжелыми — это было видно по венам, вздувшимся на шее Макса. Естественно, мы не могли больше сидеть на крыльце и равнодушно взирать, как мучается этот несчастный, поэтому Сьюзен ушла в дом готовить фруктовый чай со льдом, а я подошел к фургону, чтобы помочь, несмотря на недвусмысленный отказ.
Максу наконец удалось проделать брешь в завале из ящиков, окружавших мебель. Ничего особенного: письменный стол светлого дерева, две гигантские книжные полки и старый шкаф. К стенкам кузова были привязаны два велосипеда, между которыми Макс проложил одеяло. Теперь он находился в центре, распутывая паутину веревок, которыми были закреплены вещи. Макс здорово вспотел, футболка на груди промокла.