— Он заплатил?
— Не совсем.
— Вы заплатили? Знаете, не думаю, что это правильно. Эрик сам виноват во всех этих неприятностях…
— Есть еще одна неприятность.
— Что, никто не заплатил?
— Эрик прервал заседание. Он начал говорить, мало того, произнес целую речь. Главным образом о фашизме американской судебной системы. Его предупредили, но он и не подумал заткнуться. Оскорбление суда — два дня.
— Два дня за какую-то речь?
— Дон, он произнес ее со стола.
— О!
— Стол оказался не очень прочным и сломался.
— Гм.
— Судьи добавили ко всему прочему еще и стоимость стола.
— Понятно, — сказал я, размышляя, куда она клонит. — Это означает, что субботняя вечеринка отменяется?
— На самом деле я именно об этом хочу спросить вас. Можно ли из-за одного фарисействующего гостя — какими бы благими ни были его намерения — портить людям вечер?
— Мм, нет?
— Правильно, я тоже так думаю. Поэтому вечеринка состоится, только на ней не будет Эрика. Черт, пусть он сам потом устраивает праздник, если, конечно, когда-нибудь выйдет из тюрьмы. — Она фыркнула, по телефону это фырканье показалось мне лошадиным.
— Ну, если вы так считаете.
— Да, я так считаю. Итак, приезжайте ко мне домой часам к девяти, о’кей?
— Отлично. Нам надо что-нибудь принести?
— Я слышала, что Сьюзен печет замечательные ореховые печенья.
— Правда? Хорошо, она будет просто счастлива. Увидимся в субботу.
Я положил трубку, испытывая непонятное головокружение. Помню, что я пришел на кухню и сказал Сьюзен о печеньях и только после этого рассказал, что произошло. Обычно на вечеринках я веду себя респектабельно, но чувствовал, что завтра могу там что-нибудь натворить. То ли в честь Эрика, то ли в пику ему. Если честно, то я и сам этого не понимал.
Одна из приятных черт штата Миссисипи заключается в том, что вы можете выехать из любого города и через пять минут оказаться на грунтовой дороге посередине неведомого пространства, можно сказать, нигде. «Посередине» — это буквально, ибо стоит вам проехать еще с полмили, как вы упретесь либо в лес, либо в поле. Нэнси жила в конце одной из таких дорог в бревенчатом доме с на совесть заделанными щелями. В отличие от крошечных бревенчатых хижин Новой Англии этот дом был большим и вместительным, здесь был камин и гостиная, в которой можно было стелить ковры и устраивать танцы. В доме был даже второй этаж, но он предназначался, очевидно, для детей или карликов, потому что потолочные балки нависали над полом в трех футах. Джон Финли, высоченный детина, как-то раз ударился головой о стропила второго этажа и чуть не помер от кровотечения. Но это лишь еще раз говорит о том, какие чудесные вечеринки устраивала Нэнси. Три жесткошерстных терьера Нэнси носились по дому, и перемещаться по комнатам здесь было труднее, чем в других домах.