– Вы очень добры, но…
Француз заговорил с носильщиками по-арабски, очень быстро и бегло, и вскоре после этого Хилари была усажена в такси, ее багаж впихнули в машину, и француз сказал ей, сколько именно она должна заплатить назойливым носильщикам. Когда же они попытались протестовать, что оплата слишком маленькая, он несколькими резкими словами по-арабски усмирил их. Потом достал из кармана визитку и протянул Хилари.
– Моя визитная карточка, мадам, и если я могу быть вам чем-то полезен, обращайтесь в любое время. В ближайшие четыре дня я буду проживать в «Гранд-отеле».
Он приподнял шляпу в знак прощания и ушел. Хилари глянула на карточку и едва успела рассмотреть ее, прежде чем фонари вокзала остались позади. Мсье Анри Лорье. Такси выехало из города, промчалось по сельской местности и поднялось в гору. Хилари пыталась рассмотреть в окно, куда они едут, но уже сгустилась темнота. Не было видно ничего, кроме освещенных зданий, мимо которых они время от времени проезжали. Быть может, именно здесь ее путь отклонился от обычного направления и устремился в неизвестность? Был ли мсье Лорье посланником организации, которая убедила Томаса Беттертона бросить свою работу, дом и жену? Хилари забилась в угол сиденья, с тревогой думая, куда уносит ее это такси.
Однако машина чин чином подвезла ее к «Пале-Джамай». Хилари вышла из такси, прошла под арку входа и с восхищением обнаружила вокруг себя самую что ни на есть восточную обстановку. Здесь были длинные диваны, кофейные столики и местной работы коврики. От регистрационной стойки ее проводили через несколько комнат, переходящих одна в другую, на террасу, мимо апельсиновых деревьев и ароматных цветочных клумб, а потом вверх, по винтовой лестнице, – в уютный номер, также сохранивший восточный стиль, но оборудованный всеми «современными удобствами», столь необходимыми для путешественников в двадцатом веке.
Обед, как уведомил ее портье, начинался в половине восьмого. Хилари достала кое-какие вещи из чемодана, вымылась, причесалась и сошла вниз через длинную курительную комнату все в том же восточном стиле, оттуда – на террасу, а затем – по лестнице в ярко освещенный обеденный зал. Сам зал имел форму вытянутого прямоугольника, и вход в него располагался в длинной стене этой фигуры.
Ужин был превосходным. Пока Хилари ела, разные люди входили в ресторан и выходили из него. В этот вечер она чувствовала себя слишком усталой, чтобы рассматривать и оценивать их, но одна-две примечательных личности привлекли ее внимание. Пожилой мужчина с очень желтым лицом и маленькой бородкой-эспаньолкой. Хилари заметила его из-за невероятного почтения, с которым к нему относился персонал. Блюда ему приносили и уносили по едва заметному кивку. Стоило старику приподнять бровь, как официант бросался к его столику. Хилари задумалась: кто бы это мог быть? Большинство посетителей ресторана явно путешествовали ради развлечения. За большим столом в центре сидел немец, еще в зале присутствовал средних лет мужчина со светловолосой, очень красивой девушкой – как решила Хилари, шведкой, а может быть, датчанкой. Еще было семейство англичан с двумя детьми, несколько групп туристов‑американцев и три семьи из Франции.