– Мне кажется, что я вообще ничего не понимаю, – пожаловалась Хилари. – Это все так… так неожиданно.
– Да. Так почти всем кажется. Похоже, большинство считало, что их привезут прямиком в Москву. – Он весело рассмеялся. – Наш дом в пустыне оказался практически для всех большим сюрпризом.
– Для меня это, несомненно, был сюрприз.
– Мы стараемся поменьше информировать людей заранее. Понимаете, это было бы неосторожно, а осторожность очень важна. Но вы увидите, что здесь живется хорошо. Если вам что-то не нравится – или наоборот, что-то хочется получить… просто подайте запрос, и мы посмотрим, что с этим можно поделать. Например, все нужное для творчества. Рисование, скульптура, музыка – у нас целый отдел занимается такими вещами.
– Боюсь, в этой области у меня нет никаких талантов.
– Ну что ж, здесь хватает других развлечений. Игры, например… У нас есть теннисные корты, корты для игры в сквош… Часто оказывается, что людям требуется неделя-две, чтобы приспособиться к здешней жизни, – особенно женам, если можно так говорить. У вашего мужа есть работа, он занимается ею, и любая жена ученого быстро находит среди других жен соратниц по увлечениям. По самым разным, смею заметить. Вы скоро поймете сами.
– Но следует ли… следует ли… оставаться здесь?
– Оставаться где? Я не совсем понимаю вас, миссис Беттертон.
– Я имею в виду – нужно ли оставаться здесь или можно поехать куда-то еще?
Доктор Нилсон ответил с неожиданной уклончивостью:
– О, это зависит от вашего супруга. О да, да это очень сильно зависит от него. Существуют возможности. Различные возможности. Но сейчас лучше в это не углубляться. Понимаете, я бы предложил вам… скажем так, предложил бы вам прийти поговорить со мной недели через три. Расскажете мне, как вы устроились. И все такое.
– Позволено ли выходить наружу?
– Выходить наружу, миссис Беттертон?
– Я имею в виду – за стены. За ворота.
– Вполне естественный вопрос, – кивнул доктор Нилсон. Теперь в его голосе сквозило обволакивающее радушие. – Да, вполне естественный. Большинство людей задает его, прибывая сюда. Но смысл нашего Объекта в том, что он сам по себе – целый мир. Незачем выходить наружу, если я могу так выразиться. Снаружи только пустыня. Но я не виню вас, миссис Беттертон. Именно так чувствуют себя многие, когда впервые оказываются здесь. Легкая клаустрофобия – так это называет доктор Рюбек. Но я уверяю вас, что это пройдет. Я бы назвал это похмельем от мира, который вы покинули. Вы когда-нибудь наблюдали за муравейником, миссис Беттертон? Интересное зрелище. Очень интересное и очень поучительное. Сотни мелких черных насекомых снуют туда-сюда, такие серьезные, такие деловитые, такие целеустремленные… Но в целом все выглядит полным хаосом. Таков ужасный старый мир, который вы покинули. Здесь же есть и полезные дела, и досуг, и много-много времени. Я уверяю вас, – он улыбнулся, – это подлинный рай на земле.