Он научил нас читать и писать, дифференцировать и интегрировать, всего не перечислишь. Мы знали Галактионыча шестой год, а казалось - знали всегда, просто не могли представить, что было время, когда мы еще не были с ним знакомы.
Ему можно было рассказать о чем угодно. Время у него находилось для каждого из нас, как бы он ни был занят. Часто мы приходили в его маленький домик на городской окраине, где в трех комнатах были собраны вещи, при виде которых замирали наши сердца. Несколько осколков от бомб, разорвавшихся на улицах Москвы в последнюю большую войну. Первый камень с Венеры, привезенный Галактионычу в подарок одним из участников экспедиции, бывшим его учеником. Тридцать томов сочинений другого его ученика, ставшего знаменитого писателем. Может быть, писателя из него тоже сделал Галактионыч.
И вот теперь у нас впервые заводился от Галактионыча секрет.
Экстренное заседание Академии получилось коротким. Перемена кончилась, и в класс каждый момент мог войти Галактионыч. "Биссектриса" постановила следующее:
1. Немедленно начать работы по созданию Установки Всемирной Радости путем увеличения мощности уже существующей индивидуальной Установки Радости.
2. Назначить для этого внеочередное третье заседание Академии по субботам, не допуская на него никого из посторонних. По понедельникам и средам вместе с Галактионычем заниматься на заседаниях своими обычными делами.
3. Как только Всемирная Установка Радости начнет действовать и если опыты окажутся положительными, посвятить во все наши дела Галактионыча.
Последний пункт был принят единогласно. Его, немного поколебавшись, предложил Президент. И после этого все на какое-то время замолчали, а потом Труба что-то хотел сказать, но тут же все подняли руки, и я тоже, конечно, поднял. Ведь рассказать об этом Галактионычу было совсем другое дело, не то, что еще кому-нибудь.
Потом мы еще немного поговорили до конца перемены. Хотелось, чтобы и в самом деле на Земле всегда была радость, хотелось, чтобы это время наступило скорее, раз мы можем это сделать.
Я стер с доски запись схемы. Доска погасла. В класс вошел Галактионыч, и начался следующий урок. Должно быть, в нашем поведении было что-то необычное, потому что не раз Галактионыч оглядывал пристально весь класс, словно собирался нам что-то сказать или о чем-то спросить. Но каждый раз, видимо, раздумывал.
7
Этого и следовало ожидать - первая попытка увеличить мощность разработанной мной Установки Радости до всемирного масштаба, была предпринята третьим членом системы МКС Толиком Сергеевым - почти сразу после того исторического момента, когда наш шестой "А" решил взять на себя управление настроением всей Земли. Попытка не удалась, и это опять-таки никого не удивило: ведь каждый из нас знал Толика достаточно хорошо. В классном журнале он числился под тринадцатым номером.