— Вон скоро Хэллоуин, тогда и угостим его! Водой, едой, еще и фонарик зажжем.
— Зачем фонарь?
— Чтобы осветить дорогу на небо. А то шастает, понимаешь ли, туда-сюда, спокойно жить не дает…
Инга взглянула укоризненно:
— Значит, ты не рад, что я к тебе вернулась?
А вот такие мысли надо пресекать в зародыше! Джой так и сделал — шагнул, сгреб, сжал так, что Инга задушенно пискнула. Пробормотал ей в затылок:
— А чему тут радоваться-то? Дорамы смотреть заставляешь, призраков бродячих приваживаешь, ночью спать не даешь… Чему радоваться?
Инга сочла это достаточным доказательством его радости, возразила, довольная:
— Это ты мне спать не даешь! Джой, пусти, ребра сейчас сломаешь.
Джой чмокнул ее в затылок и разжал руки. Слегка помятая Инга с блеском в глазах — то ли от его объятий, то ли от прозаического голода — вновь вонзила вилку в остывающее мясо. Сказала беспечно:
— Надо твоему дедушке тогда что-нибудь вкусненькое приготовить — за наше с тобой примирение! А почему мы все-таки той осенью поругались?
Джой обреченно вздохнул. Ну что, пора…
— Мы не ругались.
— А? Ты же говорил, расстались по недоразумению…
— Не было никакого недоразумения. Никакой ссоры. В прошлом году мы не встречались и вообще не знали друг друга. Пока ты весной не появилась в виде призрака в моем доме.
Инга жевала, глядя на него. Дожевала, проглотила. Положила вилку и сказала:
— Что?
Инга ушла от него в гостевую спальню. Сказала, ей надо все это переварить, и сегодня она поспит там.
Джой некоторое время бессмысленно пялился на накрытый стол. Взял свою тарелку и вывалил все в мусорное ведро. Запоздало спохватился: ведь даже к еде еще не притронулся! Но не вытаскивать же обратно! Вымыл посуду, тщательно протер все рабочие поверхности. Поймал себя на том, что постоянно прислушивается. В маленькой спальне царила тишина.
Он уже достаточно изучил Ингу — и в ее призрачной, и в живой ипостаси. Знал, как она вспыхивает или сердится. Сверкает глазами, громко возмущается, ядовито издевается… и как быстро отходит. Еще и приходит первой мириться или даже извиняться.
Поэтому такая молчаливая и сдержанная реакция тревожила.
А тишина и вовсе нервировала.
Что она так долго обдумывает и что надумает?
Джой несколько раз прошелся по коридору мимо закрытой Янкиной комнаты. Попробовать помириться? Подождать, пока сама выйдет? Или просто оставить ее в покое до утра?
Понимая, что безнадежно трусит, Джой выбрал последнее. Легко было быть решительным и спокойным в ссорах с прежними женщинами: рано или поздно сами придут и прощения попросят. А нет — так других навалом. Сейчас возродить прежнюю уверенность отчего-то не получалось.