Джонатан все еще расстроенный поведением сына, желая скрыть это, с показной веселостью обнял Элизабет.
— Моя маленькая кузина теперь почти взрослая дама, — сказал он, — Лайцзе-лу, позволь представить тебе нашу красавицу.
Элизабет покраснела, но ее манеры, когда она повернулась к женщине, разбившей ее юношеские мечты, совершенно изменились. Она внезапно стала высокомерной патрицианкой и свысока холодно кивнула невесте Джонатана.
Этот жест оказался настолько неожиданным, что Лайцзе-лу растерялась.
Руфь и Чарльз обменялись быстрыми взглядами. Ничего плохого не было в том, что Элизабет предавалась романтическим девичьим грезам, но сейчас она зашла слишком далеко и ее грубость просто непозволительна. Они обязательно поговорят с ней позже, с глазу на глаз.
Приехавших и встречавших оказалось так много, что потребовалось несколько экипажей, чтобы отвезти всех к дому Рейкхеллов. Джонатан всех рассаживал и проследил, чтобы он, Лайцзе-лу и Джулиан ехали вместе. Маленький человек сидел между взрослыми.
— Насколько я понимаю, ты учишься читать, Джулиан? — спросил отец.
— Я почитаю тебе, папа! — воскликнул Джулиан.
— Можно мне тоже послушать? — негромко спросила Лайцзе-лу.
Малыш посмотрел на нее, в глазах его сверкнула ненависть, затем намеренно повернулся к ней спиной и ничего не ответил.
Джонатан стиснул зубы.
— Мне кажется, — произнес он, — что мальчика, которого я знаю, слишком долго не потчевали ремнем по задней части.
Лайцзе-лу решительно покачала головой.
— Так ты только вызовешь большую ненависть, — сказала она, — я сама найду другой выход.
— Однако я отказываюсь терпеть…
— Нет, Джонатан, — она твердо стояла на своем. — Это моя проблема, и ты должен позволить мне самой с ней справиться.
— Можешь воспользоваться ремнем, — сказал он. Тем временем Джулиан, догадавшийся, что взрослые говорят о нем, не все понимал из их разговора и глядел на отца снизу вверх.
— Я не верю в подобное воспитание, — сказала Лайцзе-лу. — Я найду другой способ.
Несмотря на уверенный тон, она понятия не имела, что следует сделать, чтобы завоевать расположение этого маленького человечка, который, каковы бы ни были его ребячьи причины, так сильно невзлюбил ее.
Другие экипажи обогнали их, и когда они подъехали к дому, то увидели поджидавшую их Элизабет. Руфь и Чарльз уже недвусмысленно выразили ей свое мнение по поводу ее поведения, и теперь она стояла гордо вскинув голову, а щеки ее пылали.
— Я должна принести вам свои извинения, — напряженно проговорила она, обращаясь к Лайцзе-лу. — Моя грубость по отношению к вам — я действительно вела себя грубо — была не намеренной.