В последний день визита в Макао дон Мануэль, как и предсказывала Сара Эплгейт, обратился к Сун Чжао с официальной просьбой руки его дочери.
Китайский коммерсант понимал, что дочь станет противиться, и что, вероятно, потребуется определенное время, чтобы заставить ее понять, что отец лучше знает, что ей во благо.
— Как только мы вернемся домой, я поговорю с ней, — пообещал он, — а затем, не откладывая, сообщу вам письмом.
Вельможа пристально посмотрел на него.
Чжао знал, что за любезным фасадом скрывался потенциально опасный противник. Маркиз де Брага привык получать все, чего хотел. Хотя Чжао первоначально решил дать Джонатану Рейкхеллу еще шесть месяцев срока, теперь он видел необходимость действовать без промедления.
— Договоримся так, дон Мануэль. Я представлю ваше предложение в благоприятном виде и всячески поддержу его.
Быстрая улыбка вновь промелькнула на лице португальского вельможи.
— В таком случае я в неоплатном долгу перед вами до конца своих дней, сэр.
Вне всякого сомнения он считал, что заполучил себе невесту, но Чжао далеко не разделял подобного убеждения. Он не обмолвился ни единым словом об официальном предложении ни Лайцзе-лу, ни Саре.
Дочь, как он заметил, вздохнула с облегчением, когда они пересекли границу Макао.
Глубоко обеспокоенный, Чжао размышлял над тем, каким образом лучше коснуться этой темы. В большинстве случаев они с Лайцзе-лу изъяснялись, прибегая к намекам и тонким подходам, но на этот раз он решил поговорить с ней напрямик.
Он дождался, когда они вернулись домой и подкрепились легким супом из куриного бульона, перьев зеленого лука и тонко нарезанной лапши, за которым последовали креветки с каштанами и стручковым горохом. Затем, бросив быстрый взгляд на Сару, он сказал:
— Дочь, дон Мануэль Себастьян просит тебя выйти за него замуж.
Лайцзе-лу ничего не ответила, и выражение ее лица говорило, что эта новость ничуть не удивила ее.
Сара заметила, как напряглась спина девушки.
— Я сказал, что поговорю с тобой и немедленно сообщу ему ответ.
Лайцзе-лу продолжала хранить молчание.
— Я обращусь к наместнику за разрешением выдать тебя за иностранца, — продолжил Чжао. — Уверен, мне он его предоставит.
Чуть заметная улыбка появилась в уголках полных губ девушки.
— Принцесса Ань Мень, сестра императора Даогуана, моя хорошая подруга, — произнесла она, наконец открыв рот. — Если я напишу ей письмо с подробным разъяснением всех обстоятельств, не сомневаюсь, она сумеет отменить это разрешение.
«Так вот, значит, на что она рассчитывает», — подумал он и сердито взглянул на нее, хотя не мог не восхищаться ее умом. Ань Мень, бывшая близкой поверенной в делах своего всемогущего брата, отдавала всю свою жизнь улучшению положения женщин в Срединном Царстве. Она души не чаяла в Лайцзе-лу, и не было никакого сомнения в том, что Ань Мень поддержит любую просьбу девушки. Поэтому, заключил для себя Чжао, настало время проявить всю свою твердость.