Боже мой, ну как же пару-тройку веков назад женщины носили парадные платья? Это же пытка какая-то.
Едва я ступила на монастырский двор, как раздались здравицы в честь грядущей и народ практически синхронно попадал на колени.
- Слава Творцу нашего и Его святой, что мы ожидали! - зычно провозгласил отец-настоятель.
Единственное, что вносило диссонанс в это омерзительное по своей слаженности ликование, были возмущенные вопли помятого донельзя "крыса", которого уже успели скрутить, но не сунули в ближайший погреб, как можно было ожидать.
Я улыбалась толпе заученно, как долго репетировала перед зеркалом, прежде чем пойти на свидание с Вадиком из параллельного потока. Вадик вроде бы мою гримасу одобрил, народ, судя по радостному реву, тоже. Для усиления эффекта я еще и рукой помахала, как голливудская звезда на ковровой дорожке. Это я с отцом Иоанном могу припираться на тему своей мнимой святости, а этот... пролетариат, он зверь опасный, и булыжник - оружие его... С этими лучше не делиться своими измышлениями на тему моей причастности к высшим силам, а то еще и хоронить нечего будет.
- Теперь, когда святая с нами, мы поборем и еретиков лесных и тех, что скрываются под личиной верных детей Его!
Люд еще больше возрадовался еще больше предстоящей прополке.
- Чистота веры восторжествует! И да низринется гнев его на головы краснорясых, творящих беззакония именем Творца нашего!
О... Ёпт, как выразился мой двоюродный братец Коля, увидев меня, только что вернувшуюся с приусадебного участка. Мне это совсем не нравится. Мне не нравится насилие как таковое, да я даже на гражданскую специализацию пошла, чтобы не приведи господи, с криминалом дел не иметь... Да я даже таракана убить не могу - рука не поднимается, а мне тут предлагают стать идейным вдохновителем для массовых репрессий? Мне не идет кровова-красное!
- С нами сила Его! - продолжал надрываться священник. - На костер еретиков!
Так... Это он об инквизиторах, что ли?
Кажется, о них, вон, братья уже и сопровождающих "крыса" приволокли, да и бока изрядно намяли. Ой, мамочки, нет, они мне, конечно, категорически не нравятся, как и их организация, но чтобы так... Это... Это же убийство! Двух и более лиц с особой жестокостью! Это преступление! Надо как-то останвить их... Надо! Но ведь мои писклявый голос не пробьется через весь этот гомон. И отец Иоанн, он же их руководитель уже столько времени, они ему верят, а я кто такая...
Хм. А я святая Ирина. Он же так сказал сам, верно? Значит, по логике вещей мое слово должно быть весомее его. Так? Так.