— Не сомневаюсь, — кивнул я. — Сам там вчера был, своими глазами видел гигантскую толпу возле этой грешной палатки. Нам с Нумминорихом минут пять ждать пришлось, если не все семь. Совершенно невыносимо! Очень хорошо понимаю любого, кто не способен так долго томиться ради какого-то дурацкого, никому не интересного пророчества. А вот чего я не понимаю, так это с чего ты вдруг решила, будто я стану силой выколачивать из тебя подробности разговора с Магистром Хонной? Не хочешь рассказывать, что за правду от него услышала — имеешь полное право. Я перебьюсь.
— Тебе что, неинтересно? — взвилась Меламори. От возмущения она сразу забыла, что должна бы, по идее, отстаивать свою версию о гигантской очереди, вставшей между нею и Правдивым Пророком.
Один — ноль в мою пользу. Или даже тысяча и один — ноль. Но я не стал использовать это преимущество. Честно сказал:
— Мне так интересно, что больше ни о чём толком думать не могу. Но моё любопытство — это неважно. По крайней мере, не настолько важно, чтобы любой ценой добиваться правдивого ответа. И даже не настолько, чтобы на тебя обижаться. Не хочешь — не говори. Я бы дорого дал за твёрдую уверенность, что так называемая «вся правда» не лишила твою жизнь смысла — того, что кажется тебе смыслом прямо сейчас. Но и на этот вопрос ты отвечать не обязана. Не факт, что я на твоём месте стал бы. Совсем не факт.
— А я пока сама не понимаю, лишила или не лишила, — внезапно призналась Меламори. Села на подлокотник моего кресла. Спросила: — Камрой поделишься?
— Разумеется нет, — ответил я, протягивая ей полную кружку. — Щедростью я никогда не отличался, ты знаешь.
Меламори почти улыбнулась, но на полдороге передумала и снова помрачнела.
— «Зря ты не доучилась у арварохских буривухов, из тебя мог бы выйти большой толк», — сказала она. — Вот и вся правда обо мне, сэр Макс. И ведь не то чтобы я сама её не знала. Просто надеялась, что это не очень важно. Не настолько непоправимо. Не полный тупик.
— Ну, непоправимым это обстоятельство назвать довольно сложно, — заметил я. — Тупиком — тем более. Скорее наоборот. Тебе внезапно человеческим голосом сказали, как надо действовать. Не самый простой путь, но это гораздо лучше, чем вовсе никакого.
— Это гораздо труднее, чем никакого, — откликнулась она. — А ведь могла бы жить здесь, рядом с тобой долго и счастливо. Превращаться в очередное чудовище всякий раз, когда снова покажется, что чего-то не хватает. Считать, будто всё это и есть моя судьба. Хорошая, грех жаловаться. Да мне бы и в голову не пришло! А теперь… Что мне делать теперь?!