— Прости, — кротко сказал я. — Это действительно чудовищно. Я так старался испортить тебе жизнь! И вроде бы даже иногда получалось, но…
— Да ни хрена у тебя не получалось, — отмахнулась Меламори. — Никогда. Ни разу за все эти годы мне не захотелось сбежать от тебя на край света.
— Но хотя бы выйти, хлопнув дверью, тебе хотелось? — оживился я. — Признайся! Не преуменьшай мои достоинства.
— Выйти, хлопнув дверью, мне хочется практически всегда. И даже вот прямо сейчас. А что толку? Выйти-то хочется максимум до завтра. Но уж точно не навсегда.
— А навсегда-то зачем? — опешил я.
— Затем, что у тебя есть второй недостаток, гораздо худший.
— Гораздо худший? Чем тот ужасающий факт, что со мной хорошо? Ты меня пугаешь.
Напрасно я кривлялся. Не помогло. Меламори только ещё больше помрачнела.
— Просто ты — очень могущественный человек, — объяснила она. — И с тобой постоянно происходят всякие невероятные вещи. Что, конечно, само по себе отлично. Но штука в том, что пока я рядом, мне кажется, будто эти невероятные вещи происходят и со мной тоже. Или даже в первую очередь со мной. А это очень опасная иллюзия. Твоя судьба — только твоя. И эта удивительная весёлая сила, переполняющая всякого, кто подойдёт к тебе поближе, тоже только твоя. Просто её так много, что бьёт через край. Ты-то, я уверена, даже не подозреваешь о собственной щедрости, как не подозревает о ней Сердце Мира — оно просто есть. И ты тоже просто есть, со всеми вытекающими последствиями. Быть рядом с тобой и пользоваться этим преимуществом — невероятный соблазн! Уже хотя бы поэтому следовало бы убежать от тебя подальше, как когда-то бежал из Угуланда Магистр Хонна. Уж он-то знал, что делает, отказываясь от могущества Сердца Мира ради того, чтобы обрести собственное. Но не тут-то было, потому что — возвращаемся к первому пункту: с тобой очень хорошо. Совсем надо рехнуться, чтобы добровольно от такого удовольствия отказаться. А я, к сожалению, совершенно нормальная здравомыслящая барышня, всегда такой была. И очень прагматичная, как видишь. Всё понимаю, но свой жирный кусок счастья из рук не выпущу. Совершенно никчемная ведьма, зато личная жизнь удалась, как мало у кого…
— Так, стоп, — сказал я. — По-моему, тебя куда-то не туда занесло. Никчемная ты моя. Скажи ещё, что в буривуха я за тебя превращался. И летал во сне сперва между материками, а потом между Мирами тоже я? И спасал себя совершенно самостоятельно. А…
— Вот я тоже долго думала, что сделала всё это сама, такая молодец, — вздохнула Меламори. — Величайшая ведьма всех времён, можете начинать кланяться. А что повторить фокус потом не удаётся — ну так наверное, просто по неопытности.