— Вилки жалко, — заметил я. — Чужое серебро всё-таки.
— Произошла техническая накладка. Отпечатков пальцев нам с вами не видать, — твердил своё профессор. — Плюньте вы на это и забудьте.
— Легко сказать «плюньте»! Вы знаете, сколько денег она стоит, ваша техническая накладка? А Павлов — старик прижимистый, — заметил я.
— Не отчаивайтесь, — отозвался Попов. — Хорошо ещё, что академик не пользовался золотыми столовыми приборами.
Думаю, любой на месте Попова, испортив столько соседского имущества, пришёл бы в ужас, принялся бы проклинать судьбу и рвать на себе волосы. Но не таков был мой друг. Он, по своему обыкновению, уселся в глубокое кресло и принялся о чём-то раздумывать. Я же с горечью продолжал досмотр столовых принадлежностей, напоминавших обгоревшие головни.
— Да не грустите, вы так. Знаете, у меня есть для вас ещё одно определение.
— Определение чего? — не понял я.
— Есть такой термин «артефакт». «Артефакт» означает некое закономерное отклонение от намеченного результата опыта. И «артефакт» мне нравится даже больше, чем полицейско-криминологический термин «вещественное доказательство». А вам?
У этого невозможного человека оставалось желание шутить! Мне не оставалось ничего иного, как последовать его примеру.
— Из всех ваших каламбуров мне серебро всего дороже! — засмеялся я саркастически.
— Кажется, у меня появилась новая идея, — не замедлил отозваться из угла профессор.
— Опять идея? — меня словно пчела ужалила. — Только чур, не брать из павловского дома ничего!
— Что вы так пугаетесь, Буревестник? А ещё фронтовик, — покачал головой Александр Степанович.
Он привстал со своего места и принялся расхаживать взад и вперёд.
— Я не пугаюсь, а просто ума не приложу, что мы теперь скажем Ивану Петровичу, — заметил я.
— Не отпечатки пальцев бандитов, а самого пропавшего следует искать. Моя идея звучит так: «Собака Павлова».
— Знаменитую собачку украдём?
— Ну, разумеется.
— Увольте меня от ваших идей! Не согласен!
— Помилуйте, кто лучше павловского Цербера знает своего хозяина? Цербер — прекрасный пёс, и он в два счёта наведёт нас на след похищенного академика.
С этими словами Попов прекратил ходить взад-вперёд и снова уселся в кресло. Признаюсь, вздох облегчения вырвался в ту секунду из моей груди. Всё гениальное просто. Не знаю, почему мне самому не пришла в голову эта спасительная идея?
Итак, мы направились к дому нашего соседа во второй раз за этот день. Собака, пролаявшая всю ночь без остатку, теперь молчала и даже не скулила.
Когда мы подошли к грозному Церберу, тот лежал возле будки, прикованный цепью в самом скорбном положении, и лишь однажды жалобно вильнул хвостом при нашем появлении.