— Ну? — поторопил адмирал.
— Гоню в потёмках вдоль по Киевской, по Тверской-Ямской. Фонари. Электричество. Мимо встречные пролётки. Ветер свистит в ушах. «Эй, залетные!»
— Дальше! Дальше!
— Дальше больше, — перевёл дух Владимир Зенонович, вытирая пот. — Слышу крики со всех сторон: «Стой, стой!» Загрохотали выстрелы. Над головой фонарь — вдребезги, стеклом всего обсыпало. С облучка пытаюсь стрелять…
— Эх, пулемёт бы! — тоскливо тянул адмирал.
— Только на станцию вылетел, сразу окружили. Вижу, со всех углов лезут с красными повязками.
— Красные в метро, — не скрывал Верховный раздражения. — Много их?
— Полная зала. Не русские, а какие-то узкоглазые уличные девки.
— Дружинники! — снова встрял я.
— Разношёрстная такая дружина, — кивнул Май-Маевский. — «Ваши документы, пройдёмте в отделение». Решаю открыть беглый огонь из винтовки. В винтовке, как назло, ни единого патрона!
— Проклятье! — взревел адмирал Колчак. — И это называется боевая операция? У вас всё?
— Всё, — развёл руками Май-Маевский. — Составили протокол за нахождение в пролётке в нетрезвом виде. Завязали, уличные девки, руки, глаза, потом украли штаны и — сюда. Как говорится, честь имею!
— Какая честь? Потеря штанов приравнивается в боевых условиях к спуску флага! Вам ясно? — рявкнул Правитель.
— Так точно, Ваше Превосходительство, — стоя по струнке и слегка покачиваясь, отрапортовал Владимир Зенонович.
— Нет, только подумать! Этот Чингисхан — хитрая лиса. Подослать китайцев, переодетых дружинниками! — Колчак глухо ударил кулаком по стене и отвернулся от нас.
— Так точно, — щёлкнул невидимыми каблуками Май-Маевский. — Мы его за своего держали, думали китаёза полезная, ничего никому не разболтает. А он уличная девка оказался. А вас, простите, как им ветром сюда занесло?
Но Колчак лишь отмахнулся. Дескать, даже рассказывать противно. Я же не утаил известие о том, как был схвачен прямо в доме старика во сне.
Для себя я решил, что где бы ни поймали Май-Маевского на самом деле, это тоже дело рук Чингисхана. Скорее всего, подумал я, генерал ни в какое метро не ходил, а его прямо из «Яра», пьяного, сюда и приволокли.
— Теперь нас трое, — высказался Александр Васильевич. — А это уже сила. Плюс Попов, готовящий наше освобождение снаружи. Не станем терять времени. Думаю в нашем положении, вполне возможно бежать или хотя бы оказать сопротивление тюремщикам.
— Каким образом мы станем оказывать сопротивление тюремщикам? — не понял я.
— Либо активным — пытаться с ними вступить в открытый бой. К сожалению, этой возможности мы лишены. Либо пассивным — например, отказываясь принимать китайскую пищу, — объяснил Александр Васильевич.