Прошло немного времени, и группу пригласили на улицу Воровского, в Дом кино. Там, в подвальном помещении — это было так привычно «подкидышам» — им показали уже смонтированный фильм. И все остались довольны как его содержанием, так и старательной работой Мещерякова.
— Видите? Доходчиво и наглядно. Лучше даже, чем наши памятки и наставления, — резюмировал Клюев.
Он все больше и больше ощущал ответственность не только за результаты деятельности группы, но и за ее моральное состояние, за воспитание этих взрослых, достаточно уже опытных людей. Он уяснил, что одних надо раззадорить, подстегнуть; других — похвалить, укрепить и дать свободу исследования; третьих — держать в жестких рамках, неотступно руководя ими; четвертым необходимо показать личный пример. Руководство НИГ отнимало почти все время. А еще нередко приходилось делать проблемные доклады на пленумах арткома. Доклады эти представляли большой интерес, так как базировались на конкретных данных и разработках НИГ.
А еще — не оставляли заботы семейные. И не только о своей собственной семье, но и о родных и близких других членов группы. Ведь военное лихолетье многих разметало по стране, обрекло на потери, нужду и лишения…
Весь этот нелегкий груз ответственности и забот не согнул, нет, но основательно подсушил и без того худого Алексея Игнатьевича Клюева. «Кожа да кости, в чем душа держится?» — удивлялись сослуживцы. Досужие остряки из арткома даже прилепили Клюеву шутливую кличку — Кащей Бессмертный. И не подозревали, что буквально вдвойне оказались правы! Ибо Клюев — ну почти как сказочный Кащей, оказался всемогущ среди сотен и тысяч опасностей, среди любого оружия. И уж точно — бессмертен, как и все его подчиненные, благодаря бдительности, расчетливости, порядку.
Порой, наблюдая за уверенными действиями своих ближайших сотрудников, за тем, как быстро и четко разбираются они в сложных незнакомых системах, в их ингредиентах, как толково руководят людьми, Алексей Игнатьевич невольно и радовался и гордился. «На глазах растут, из простых исполнителей толковыми исследователями становятся! Сколько ими освоено! Сколько они уже сейчас знают, умеют.
Борошнев, пожалуй, запросто мог бы со временем написать целую энциклопедию по порохам второй мировой… Фундаментальный труд получился бы, честное слово! А разве Салазко не смог бы создать нечто подобное по многообразию типов взрывателей? Конечно, смог бы, особенно — по вариантам использования во взрывателях различных пластмасс… А Каплин разве не выдюжил бы монографию о металлах этой войны? А Мещеряков? Да он же буквально набит всевозможными сведениями о взрывчатых веществах, о самых последних новинках!