— Что с ним? — встревожилась Рури, выпуская мою шею. Я с некоторым сожалением отстранился и, насмешливо хмыкнув, пожал плечами.
— Или обиделся на невнимание, или есть хочет. Он действительно редкостный обжорка; но это нормально, мама утверждает, что мы все пятеро такими были. А некоторые и остались, потому что я сейчас вполне разделяю мысль о том, что неплохо было бы подкрепиться, — я поднялся с пола, провожаемый задумчивым взглядом зверушки. — Ты не голодная? Уж тебе-то, по-моему, есть надо непрерывно, а то совсем исчезнешь, — усмехнулся я, вручая женщине бутылочку с питательной смесью для мелкого.
— Нет, спасибо, — пробормотала она, принимая у меня ёмкость с очень мрачным выражением лица и подозрительно блестящими глазами.
— Ты чего? — опять растерялся я. Только что вроде бы всё нормально было, тут вдруг опять какие-то трагедии.
— Да так, глупости, — поморщившись, отмахнулась она, но всё равно со вздохом пояснила. — Я бы очень хотела покормить его… сама. Но молоко даже не появилось.
Эту маленькую женскую трагедию я предпочёл не комментировать. Ничего трагического в событии я не видел, поэтому точно ляпнул бы что-нибудь не в тему. Нет уж, пусть грустит мрачно, но молча, чем громко и отчаянно плачет и ругается.
Корабль был довольно большой, и тут существовала внутренняя система доставки, так что с заказом еды «в номер» никаких сложностей не возникло. Я на всякий случай проигнорировал ответ Рури, и еды взял на двоих. Пока «накрывал поляну», мелкий успел наесться и невозмутимо задрых, а нервная мамочка почти испуганно замерла без движения, разглядывая его с растерянностью и восторгом.
— Не взорвётся, не бойся, я проверял, — хмыкнул я. — Положи его вон в люльку, пусть человек поспит, а ты пока поешь.
Она несколько секунд напряжённо смотрела на меня, потом всё-таки поднялась и уложила ребёнка в кроватку; удобная, кстати, штука, складывающаяся очень компактно.
— Почему ты назвал его именно так? — вполголоса спросила она, присаживаясь на соседнее кресло. Каюты здесь были весьма просторные; места хватило и на стол с креслами, и на небольшой диван, и на достаточно широкую кровать, и ещё осталось.
— Ну ты спросила, — я пожал плечами. — Понятия не имею. Вроде хорошее имя; не одобряешь?
— Пока он не родился, я… — заговорила она, запнулась, глубоко вздохнула и продолжила. — Я называла его Яр, в честь дедушки. Удивительно, как так совпало, что…
— У дураков мысли сходятся, — со смешком прокомментировал я. — Рури, поешь, на тебя действительно больно смотреть; ты заболела что ли?
— Ты умеешь говорить комплименты, — вымучено улыбнулась она, но к еде всё-таки потянулась.