Подвывая и оглядываясь, я затравленно оттолкнулась и продрейфовала к балкону напротив, пытаясь не смотреть вниз.
— Я сильная, я сильная! — вопль вряд ли мог помочь, но ничего поделать с переизбытком чувств не получалось. — Я же обычная студентка, за что же?
Ответом мне была таки выпавшая в комнату дверь и вопль с улицы:
— Девушка, что вы делаете на моем балконе?
— Держи ее! — крикнул один из преследователей другому. Они выскочили на балкон и, перегнувшись через него, попытались дотянуться до меня. Я, спрыгнув на плиточный пол, не дала им шанса и, вереща, толкнула створки балконных дверей. На мое счастье те оказались не заперты, так что я с разгона ворвалась в комнату.
— А? — парочка, активно шуршавшая под одеялом, уставилась на меня, как две большие совы — сипухи, почти не моргая. — Что?
Не дав девушке завопить, а мужчине выругаться, я, пятясь к двери из комнаты, строго велела:
— Не отвлекайтесь!
Уже за дверью комнаты я громко выдохнула и побежала к комнате напротив, решительно твердя себе под нос:
— Я выберусь! Я выберусь!
На следующий балкон я сиганула куда увереннее, запрещая себе думать о падении. Платье мешало нормально перепрыгнуть, поэтому метровое препятствие стоило мне пары сломанных ногтей и учащенно колотящегося сердца.
Преследователи мало отставали, поэтому пришлось навесить немногие из имеющегося арсенала чары не только на стеклянные двери, но и просто посреди комнаты, и потратить выигранные секунды на то, чтобы ножничками из подарка вампира разрезать юбку по бокам.
— Жизнь дороже, — хмуро решила я, осмотрев свое творение, и совсем откромсала юбку.
На следующем балконе ветерок игриво вздыбил колоколом тонкую рубашку, едва прикрывавшую мою пятую точку, но я независимо подтянула сползшие к коленкам колготки и вспрыгнула на мраморные перила балкона.
По ту сторону за большим столом семейство что‑то праздновало, громко выкрикивая тосты. На секунду растерявшись, я все же перепрыгнула и, теряя остатки страха, выскочила в чужую столовую. Гости замерли, как в остановленном киношном кадре, озадаченно пялясь на мой несуразный наряд. Позади, уже матерясь в открытую, возникли преследователи. Понимая, что терять нечего, а на путь к двери мне преграждает стол, я вскочила на него и громко заявила, не давая людям опомниться:
— А теперь… песня!
Глава семейства подавился вопросом, дородная дама в бесформенном платье захлебнулась воплем, а маленький карапуз ударил ложкой по тарелке и запищал:
— Ура!
Пританцовывая между тарелками и сверкая грязными и кое — где порванными колготами, я перелетела стол и бросилась вон, уже слыша обещания сделать из меня подушечку для иголок как от злодеев, так и от хозяйки дома.