– Сурен, ты умер, что ли? – шепчет на ухо «небритому» Эльза, с ненавистью разглядывая Ритусю.
Сурен вздрагивает и выходит за ней из кабинета.
– Закрой рот, дорогуша. Даже шоколад и устрицы надоедают. А уж ленивые жены, ковыряющие в носу перед зеркалом сутками, тем более, – припечатывает Эльза, дергая коллегу за лацканы пиджака и выдвигая воинственно челюсть.
Кашин читает документы, принесенные ему на подпись маленьким человечком, напряженно наморщив лоб.
«Как же я тебя ненавижу, бандюга. Так бы и перегрызла зубами жирную шею», – думает Рита, сцепив под столом до боли руки.
Наконец нестерпимое молчание нарушает рык Михаила Николаевича:
– Ну хорошо. Все нормально. Завтра подпишем и тогда…
– Как завтра?! – вздрагивает Рита.
– Завтра, когда будет решен вопрос с бизнесом, – непререкаемо гаркает Кашин.
– Но, позвольте, мой сегодняшний приезд – это ведь… черт знает что! – возмущается человечек, стукнув ногой по портфелю, притулившемуся у ножки стола.
– Двойной гонорар за беспокойство, миляга. Что там, ёлы, мелочиться не буду. Но и тупо рисковать не привык.
Нотариус вскакивает, сверкая гневными очами.
– Хорошо, о времени сообщите моему помощнику.
– Завтра в четырнадцать ноль-ноль по Москве, японский городовой. Че помощника приплетать?
Коротышка семенит к выходу, ссутулившись под грузом устрашающего портфеля.
– Я могу прочесть документ? – Рита протягивает руку.
– Сколько угодно, родная, – ощеривается бывший супруг. – Читай при мне и положим его в сейф. Чтоб не помялся, ёлы.
Он громоподобно хохочет и орет в селектор:
– Капучино Маргарите Иннокентьевне! И чтоб огненный и с коричкой. Видишь, я все помню, певунья.
– Не смей называть меня так! Я это ненавижу, – шипит Маргарита, пытаясь вчитаться в текст самого главного в ее жизни документа.
– Этого хоббита я пригласил, чтобы показать тебе, что мои намерения серьезны. По договору будешь получать хорошее бабло, ёлы. Ника не привыкла ни в чем знать отказа. Так что и тебе на шпильки перепадет.
– Помолчи. Не отвлекай, – огрызается Рита.
– Молчу-молчу, певунь… Ну ладно, не певунья, японский бог! Только скажи мне, зачем ты любовнице Супина кукарекнула про слив инфы из компьютера? Совсем мозг от нищеты растеряла? Она тут же главбуху трепанула, и он чуть все дело не испортил – все файлики, сука, подтер.
Маргарита изумленно смотрит на Кашина. Она так поражена, что даже ее совершенное лицо выглядит комично и глупо от такой неожиданной новости.
– Что значит, подтер? И какой еще, к черту, любовнице?
Михаил Николаевич прищуривается.
– Во, актрису ломать будет! Классно получается. Зря я тебе на сцену дорожку перекрыл. Ну ладно, хорошо то, что хорошо кончается, ёлы. Я своего добился, хоть ты мне подгадила малек.